На главную
Тексты
Фото
Биография
Новости
Стихи
Переводы
Альбомы
Скины
Клипы
Арт-рисунки
Истории
Фан-клуб
Downloads
THE 69 EYES
1665 год для Англии был роковым. Процветающая страна, с самой большой на то время столицей, с самыми большими портами, с величественным собором Святого Пола, тогда ещё сделанного из дерева, - всё это за несколько месяцев покрылось таким мраком ужаса и скорби, который удалось стереть с лица королевской Англии лишь несколько лет спустя. Главным промыслом Англии была торговля, шедшая преимущественно морским путём. Сотни кораблей, маленьких и больших, стояли возле берегов, ожидая нового груза. И вряд ли кто-нибудь смог подумать тогда, что именно один из этих кораблей и стал виновником тысячей смертей, привезя с собой страшнейшую и неизлечимую болезнь – чуму. Подобно быстроте и стремительности, с которой связывает свои кольца удав вокруг шеи жертвы, стала распространяться она по славному Лондону, сопровождаемая своими неизменными спутниками: страданием, болью, потеряй и смертью. Убивая на своём пути всё человеческое, как разум так и плоть, чума не щадила никого. Вонючие узкие улицы, кишащие бездомными бродягами, товарные лавки, роскошные многоэтажные дома – ничего не пропускали её пронзительные глаза, путь которым указывала сама госпожа Смерть. В богатейшем районе Лондона, именуемом ныне West End, в одном из роскошнейших домов, в окнах которого горело несметное количество ярких свечей, поселилась этим вечером волнительная тревога. Бывает так, что мы осознаём, как бы знаем наперёд исход того, что происходит с нами. Уже не боясь конца, мы всё равно пытаемся отклонить его самыми разными способами. Лишь бы только не видеть его, только бы кто-нибудь прикрыл в этот момент наши глаза платком. Именно это и чувствовал сейчас лорд Колмер. Стоя перед высокими часами, он провожал серебряные стрелки неподвижными глазами, желая разбить проклятый циферблат на сотни осколков. Но вот длинная блестящая стрелка коснулась своим кончиком цифры, и лорд быстро отвернулся от часов, бросился в сторону двери. В этот момент искорка слабой жизни пробежала по чёрным глазам. Из комнаты вышел молодой юноша в тёмно-зелёном камзоле. Это был врач. Тряхнув ещё детскими кудрями, он медленно поднял глаза на лорда. Его голубой взгляд поймал взгляд Колмера, убив в нём ту слабую искру, ещё так недавно танцующую в бездонных зрачках. - Сэр, - медленно проговорил врач, - Я боюсь, Эмели стало хуже… Жар никак невозможно сбить. У неё начался бред. Колмер вплотную подошёл к доктору. Усталым движением руки он протянул ему бархатный мешочек с деньгами. Глаза лорда помутнели. Казалось, ему очень хотелось остаться одному. Заметив жест Колмера, доктор сделал шаг назад. - Прошу вас, сэр… Я не имею права брать деньги. Я ничего не смог сделать для бедной девочки. Нет, сэр. Я не могу взять ни гроша. Колмер безразлично взглянул на юношу и швырнул мешочек на кресло в углу. Опустившись на диван, Колмер закрыл лицо руками. И если бы не стоял доктор также тихо и, опустив голову, всё ещё держа в руке пустую баночку от снадобья, увы, ничем не помогавшего, то он бы заметил, как хрустальная капелька, скользнув по щетине лорда, упала на расшитый золотом бархатный камзол. Колмер сидел неподвижно. Лишь изредка его плечи подрагивали, и непонятно было юноше, какая сила тревожила их. Вдруг лорд резко вскинул голову и посмотрел на доктора. Жестом подозвав его поближе, он положил руку на его плечо и шёпотом спросил - Скажи мне, юный Эдуард, видел ли ты во всём Лондоне девочку красивее моей Эмели? - Нет, сэр. - Видел ли столь роскошные платья, меха, украшения? - Нет. - Тогда за что! – вскричал Колмер, - за что она так наказывает меня? Зачем она оставляет меня? Куда стремится её дыхание? Эдуард молчаливо обвёл взглядом пышную гостиную, на минуту взгляд его задержался на ярких гобеленах. - Сэр… Болезнь не щадит никого. Ей не важно, кого принимает она в свои объятия. Колмер беспомощно заглянул в глубокие глаза доктора и уже более спокойно снова спросил: - Но неужели надежды ни на что нет? Ты учился в лучших университетах. Ты – самый лучший доктор во всём городе. Эдуард, - здесь его голос совсем притих, - Ты должен помочь мне. Не знаю, как. Молю тебя, помоги моей бедной Эмели. Всё, что есть у меня – она. Спаси её, - голос Колмера становился всё тише, словно звон прозрачного колокола, утонувшего, согласно древней легенде, на дне моря. Эдуард испуганно смотрел на лорда Колмера. Всю свою жизнь он знал этого властного господина. Всю жизнь помнил он его тяжёлый взгляд, отлитый из стали. Смутно сквозь сознание пробежало воспоминание о светлом весеннем дне, когда лорд хоронил любимую жену – Луизу, красавицу – Луизу, всегда такую добрую и нежную. Но даже тогда, над гробом своей супруги, не потерял лорд своей холодности. Малышка Эмели была тогда ещё несмышлёнышем, она прижималась к отцу то ли от страха, то ли от смущения, потому что все подходили к ней и, склонившись, целовали её, роняя слёзы на чёрное бархатное платьице. Кто бы мог подумать, что сейчас Эмели находилась так близко от своей бедной матери! Думал ли об этом сам Колмер? Неожиданно ворвавшийся ветер вдруг коснулся волос лорда. Тяжело вздохнув, он подошёл к окну. Была уже глубокая ночь. Казалось, с момента прихода доктора прошла вечность. Эдуард тихо поклонился лорду, поймал на мгновение его взгляд и вышел из комнаты. ††† Холодный ночной воздух приятно освежил его горячее лицо. Эдуард устало брёл по пустынной улице, тихо напевая грустную песню. Сердце его щемила, пронзала боль. Всеми силами старался он помочь Эмели. Чего только не пробовал он, к каким только книгам не обращался. Но девочка была неизбежно больна. Чума съедала её, смерть уже ласкала её нежную кожу. Чёрные крылья неминуемого медленно вырастали из-за её белоснежной спины. Эмели была прекрасна. Она была невыразимо красива всегда, даже теперь, когда последний вздох готов был слететь с алых, ещё таких детских губ. Эдуард так отчётливо запомнил, как маленькая капля воды застыла на её нежных губках, как блестела она, отражая каждый лучик света… О, он готов был каждую минуту давать ей пить и делать всё для неё. Эмели беспокоила ту его оболочку, о которой не знал никто, о которой он и сам узнал недавно. Нежным шёпотом больных губ, тонкими линиями бледного, так же безнадёжно красивого, как и больного лица, она одухотворяла его душу, душу молодого доктора Эдуарда Мак`Кинли, получившего блестящее образование и не имеющего права и возможности применить его. Эмели умирала. Каждая минута толкала её всё ближе к краю пропасти. Эта мысль была невыносимой для Эдуарда. Ему казалось, что лорд Колмер всё ещё смотрит на него стальными глазами, моля о помощи. Эдуард так был погружён в свои печальные раздумья, что не заметил, как тихая тень вот уже от самого дома Колмера скользила за ним. Падающий лунный свет ярко очерчивал её изящный силуэт. Ещё мгновение – и тот же свет подарил тени голос, а ночная мгла умело скрыла зловещую улыбку и красивые чёрные крылья. Тень ускорила шаг и, настигнув Эдуарда, легонько коснулась его дрожащего плеча. Эдуард вздрогнул и обернулся. - Тссссс….., - прошептала уже не тень, а молодой юноша с длинными чёрными волосами и блестящими глазами, - Не бойся, я – друг, так же прошептал он, сладко улыбаясь. Эдуард молча смотрел на незнакомца. Высокий, изящный, очевидно, очень богат. Волосы… Чёрные, слишком чёрные для англичанина. Может, испанец? Или итальянец? - Болгар, - хитро улыбнулся юноша, прочитав мысли Эдуарда. Видимо, не обратив внимания на эти слова, Эдуард сказал: - Вы что-то хотели, сэр? - Позвольте, зачем же так официально? Я – не лорд, с которым вы только что имели честь беседовать. Я – друг. Друзьям не нужны какие-либо церемонии. - Что же вы хотели, друг? Лицо черноволосого юноши озарила сияющая улыбка. Подняв глаза в лунное небо, он отвечал: - А луна-то! Луна! Сотни огней… Посмотрите же, посмотрите! Всё бы отдал, чтобы коснуться её! Какой тонкий свет, какая призрачная холодность! Эдуард машинально взглянул на небо. Незнакомец продолжал: - Такая ночь выдаётся редко. Она должна быть чем-то увековечена. Чем-то бессмертным. Тут его глаза резко впились в глаза Эдуарда. Блестящие глаза, отражающие всю ночь, смотрели открыто и что-то спрашивали. Эдуард, вероятно, понял вопрос. - Сегодня или завтра умрёт одна невинная душа, - грустно сказал он. Незнакомец прикрыл глаза в знак того, что внимательно слушает. - Она совсем дитя. Непричинившее никому зла. И я не могу спасти её… Эдуард хотел продолжать, но незнакомец опередил его: - Печально! – воскликнул он. Выпрямившись, и, откинув чёлку чёрных волос, незнакомец склонился над плечом Эдуарда и тихо пропел: - На нежных её губах Вкус смерти сейчас замрёт, Не ведом ей тихий страх, И ей всё равно, что умрёт… Эдуард попытался отстраниться от черноволосого юноши, но тот вцепился кончиками тонких пальцев в его плечо: - Но смерть – не лишение, нет, Её так легко отпугнуть! Лишь только позволь мне, позволь, Прозрачной души отглотнуть… Хватка его пальцев медленно ослабевала, он провёл изящной рукой по спине Эдуарда и, посмотрев ему прямо в глаза, спросил: - Ты ведь хочешь, чтобы Эмели жила? - Да, - тихо ответил Эдуард, тяжело отводя глаза от невыносимого чёрного взгляда, - мне дорога она. - Ты любишь её? - Я не знаю… Она – ребёнок. Невинный и непорочный. Не смею даже думать… - Зря, - игриво подмигнув, сказал болгар, - она ведь прекрасна, твоя Эмели. И богата. - Ей не жить больше суток. - Она выживет. Незнакомец подобрал длинный плащ и присел на небольшой камень возле мостовой. Глаза его светились ещё ярче. На минуту Эдуарду показалось, что этот демонический свет питает сама луна. Перебирая пальцами чёрные локоны, незнакомец улыбался сам себе, словно испытывая никому неведомое счастье. Повернувшись к Эдуарду, он продолжал: - Видишь, мой друг: сегодня последний день до полнолуния. Луне нужна жертва. А мне нужно вернуться туда, где моё предназначение. Твоё слово – и девочка будет жить. Серая тень недоверия пробежала по бледному лицу Эдуарда. Он уже знал, кто перед ним и знал также, что только ему подвластно спасти девочку. Яркий свет луны, прерываемый светом неестественных глаз незнакомца, больно жёг его сердце, и оно разрывалось, готовое уже скатиться к ногам этого болгарского демона, готовое разбиться об немые камни мостовой за жизнь прекрасной Эмели. Лунная прохлада мягко щекотала его шею, и капельки пота неясно стали проявляться на ней. Незнакомец молчал. Наделённой дьявольской силой, он знал уже, что ответит несчастный Эдуард. - Что мне нужно сделать? – спросил Эдуард. И хоть голос его чуть дрожал от нотки отчаяния, звучал он стремительно и уверенно. - Для начала мне нужно увидеть её. Рассекая сумерки светлой ночи, они шли вдоль серых улиц. Про себя Эдуард считал красные кресты на дверях домов. Неаккуратные грани красной краски говорили прохожим, что чума забрала отсюда не одну жизнь. По левой стороне улицы, бежавшей против одного из особняков, блестела Темза. Редко волнуемая осторожными волнами, она искусно соткала из белых нитей дорожку, пересекавшую её тонким мостом. Именно по этой дороге так хотел пройти сегодня он, тот темноволосый юноша. Кинув страстный горячий взгляд в сторону реки, он ускорил шаг. Последний поворот на право. Глазам юношей представился двухэтажный особняк, с роскошным крыльцом и небольшим тусклым садом. Свет был лишь в одном окне. Эдуард безошибочно определил, что лорд Колмер не спит. Да, он по-прежнему сидел в гостинной, закрыв лицо руками и ожидая смерти дочери. Поднявшись на крыльцо, Эдуард немедля постучал. Сонные шаги раздались из глубины дома, дверь открылась и пожилая служанка, вся в слезах, пригласила их зайти. Поднимаясь по широкой лестнице, Эдуард держался за перила, яростно пытаясь приказать своим рукам не дрожать. Болгар, казалось, ещё более потемнел, но вот они вступили в светлую комнату. В кресле сидел лорд. «Должно быть, даже не встал ни разу», - подумал Эдуард. Колмер же встал навстречу гостям. Слабо моргнув помутневшими глазами Эдуарду, он со слабым интересом взглянул на незнакомца. Тот улыбнулся лорду, потом повернулся к Эдуарду и направился к двери в комнату дочери Колмера. Колмер попытался задать какой-то вопрос, но тонким жестом незнакомец остановил его. Ещё раз улыбнувшись, на этот раз Эдуарду, он вошёл в комнату. ††† Тихо проходя мимо маленького сада, он остановился на мгновение, чтобы полюбоваться радостной тенью, играющей в светлом окне. До его слуха донёсся беззаботный весёлый смех. - И так всегда, - удовлетворённо сказал он, - Вспомнит ли она когда – нибудь меня? Ещё чуть-чуть – и мрак нежно окутал его. Обволакивая его изящную фигуру, мрак нарисовал контуры его крыльев, закружил в воздухе сладким холодом его красивые волосы. «Странно», подумал он, - «А ведь они тоже умеют любить… но только вся их любовь смертна». Взмахнув крыльями, он с глубокой нежностью посмотрел на луну. Сложив белые ладони, он послал ей свой самый сладкий поцелуй. А Темза всё так же покоилась в своих неизменных берегах. И лишь эта ночь, последняя ночь перед полнолунием, запомниться ей своим бархатным прикосновением, которое дарили чёрные крылья Ангела. 12/02/2004 |
