На главную
Тексты
Фото
Биография
Новости
Стихи
Переводы
Альбомы
Скины
Клипы
Арт-рисунки
Истории
ГОСТЕВАЯ
ЧАТ
Фан-клуб
Downloads
Мы умираем дважды



На этот раз судьба сыграла с ней слишком злую шутку. Мадлен лежала на диване и смотрела на маленький синий будильник, мирно отмерявший её время.
Время – какое глупое слово! Какое короткое оно, какое ничтожное! Но как жестоко оно, как много боли несёт в себе! Чёрные острые стрелки мирно чертят свой хорошо заученный круг, тихо тикая, тихо сводя с ума. Вдруг цифры медленно поплыли перед глазами, потом быстро – быстро закрутились в каком-то сумасшедшем вихре, и вскоре всё исчезло.
Мадлен открыла глаза. Она лежала на большой мягкой постели, накрытая чёрным бархатом. На краю кровати сидел кто-то, низко склоня голову и напевая тихо очень знакомую Мадлен песню. Девушка сладко зевнула и приподнялась с подушек.
Человек вздрогнул и резко повернулся к Мадлен.
- Вы уже проснулись, милая? – учтиво, нежным голосом спросил он Мадлен улыбнулась. Этот человек оказался очень симпатичным парнем, лет на пять старше её самой. Он был одет в облегающий чёрный свитер и тёмные джинсы. Слегка смутившись от горячего взгляда Мадлен, молодой человек решил представится:
- Я – Эрик. Наверное, вы не помните меня, это ведь было так давно… Или вы помните?
Улыбка скользнула с губ Мадлен, быстрой тенью сверкнула в полутёмной комнате и пропала. Девушка откинула с себя чёрное бархатное покрывало и встала с кровати.
- Я не помню вас, Эрик, - немного устало проговорила она, - А где мы встречались? И где мы сейчас?
Последние тени сна исчезли с лица Мадлен, и она стала понимать всю неясность того, что происходило сейчас с ней.
- Так, значит, вы не помните… Жаль. А я ведь помнил вас, Мадлен. Я знал, что вы ещё вернётесь. И знаете, теперь вы уже не сможете уйти.
Девушка посмотрела на свечу, горевшую в центре комнаты. Пламя слегка колыхалось в такт голоса Эрика, словно соглашаясь с ним.
- Вы ещё не сказали где я. Я не смогу уйти, если я не знаю, где я… - Мадлен, вы помните прошлую весну? Цвели тюльпаны, вы шли по светлой улице и тихо напевали очень красивую песню. Посмотрите, вот слова этой песни, вы написали мне их, когда уходили. Это был ваш подарок.
Эрик протянул ей небольшой лист бумаги, на котором Мадлен узнала свой почерк. Листок был полностью исписан. Девушка подошла к свету и стала читать вслух:
- Твоя любовь, как поцелуй острейшей бритвы, холодным лезвием так глубоко в меня проникнет… Да, я помню эту песню. Я часто пою её.
- Поёте, когда вам плохо, верно?
- Да. Мне часто бывает плохо.
- Милая, теперь это в прошлом. Вы же не захотите уйти отсюда?
Мадлен посмотрела в глаза этому странному юноше. Тёмные, почти чёрные глаза, прикрытые густыми ресницами. И почему он так не хочет, чтобы она уходила? И куда она должна уйти? Мадлен снова села на кровать и сказала:
- Эрик, расскажите мне о том, как я попала сюда. Пожалуйста, расскажите мне всё.
Эрик улыбнулся. Приняв торжественный вид, он взял Мадлен за руку и нежно поцеловал её щёку.
- Твоя кожа всё такая же нежная… Ты хочешь знать, где мы, как ты попала сюда? Странно: почему память у людей столь коротка… Но я не виню тебя, милая. Той весной, когда я увидел тебя в первый раз, ты тоже ничего не помнила. У меня так быстро забрали тебя! Так быстро!
- Кто забрал? – удивлённо, почти смеясь, сказала Мадлен.
В этот момент она ничего не понимала, ничего не знала. Ей так хотелось, чтобы состояние этого полнейшего безразличия продлилось как можно дольше…
- Ты умираешь второй раз, - сказал Эрик.
- Что!? – почти выкрикнула Мадлен и тут же замолчала.
В её затуманенном сознании сквозь такой светлый дым памяти, или, точнее, не памяти, стали всплывать ужасные картинки. В этих картинках была сама девушка и много каких-то людей, они кричали, бегали вокруг Мадлен. Девушка теперь уже отчётливо видела, как берёт блестящие лезвие, идёт в ванную… Ещё минута – и яркий фонтан крови забрызгал белоснежный кафель. А люди всё так же продолжали бегать вокруг неё, громко шептаться. Лишь некоторые слова долетали до слуха девушки.
Тяжёлые вздохи, рыдания заполнили её голову, Мадлен сильно зажмурилась, а когда снова открыла глаза, увидела перед собой чёрные глаза Эрика. Он испуганно смотрел на неё, потом сказал:
- Наверное, это было неприятно. Извини, что я заставил тебя вспомнить это, но так было нужно. Тебе очень больно?
Мадлен опустила голову и прошептала:
- Значит, на этот раз у меня получилось. Больше я не буду плакать, больше не будет больно. Меня уже никто не заберёт отсюда, правда, Эрик?
- Конечно.
Эрик обнял девушку за талию, прикоснулся губами к её волосам.
Шелковистые, мягкие волосы приятно щекотали его щёки. Эрик открыл окно и сказал Мадлен:
- Посмотри, какая сегодня луна. Только здесь ты сможешь увидеть настоящую луну.
Холодный ветер ворвался в комнату и задул свечу. Глаза Эрика засветились странным светом, светом восторга. Он ждал, когда глаза Мадлен станут излучать такой же свет.
- Посмотри на меня, милая, - попросил он.
Девушка откинула длинную чёлку и снова утонула в чёрных, бездонных глазах, таких родных и знакомых. Только теперь она вспомнила, как часто видела их во сне, как тяжело было всякий раз просыпаться, зная, что она не сможет увидеть их наяву.
Лунный свет падал прямо на лицо Мадлен. Эрик улыбался. Глаза девушки светились. Совсем ещё слабое, нерешительное пламя вздрагивало в них, но искры этого пламени уже сейчас приятно обжигали.
- Близится к полуночи, милая. Нас уже ждут, - проговорил Эрик.
- Что ж, тогда идём!
Через пару минут они вошли в огромный зал, где было много людей, лился весёлый, непринуждённый смех. Вдоль стен горели свечи, отбрасывая причудливые тени на собравшихся. Заиграла музыка, и Эрик учтивым жестом пригласил Мадлен на их первый, вечный танец, танец любви и смерти. Сжимая её в своих объятиях, он пил каждое мгновение их близости, хотя и знал, что никто больше не сможет отнять Мадлен… Нежно лаская её шею, Эрик поднял глаза и заметил в зале высокого, стройного мужчину. Встретив взгляд этого человека, Эрик покорно склонил голову в знак благодарности.
Незнакомец улыбнулся в ответ и налил в свой бокал красное вино.

Маленький синий будильник стоял на столе. Казалось, его тиканье стало тише. Ему больше некому было отмерять время. Разве только пустой белой баночке, в которой больше не было ни одной таблетки…

09/11/2003