На главную
Тексты
Фото
Биография
Новости
Стихи
Переводы
Альбомы
Скины
Клипы
Арт-рисунки
Истории
Фан-клуб
Downloads
Ссылки
THE 69 EYES
joinHIM.narod.ru - HIMики Вперед!!! The destiny is subject to love even world was on fire, no-one could save me but you... Линда почему-то любила больницы. Несмотря на их угнетающую атмосферу, тупые порядки и скопление вечно чем-то недовольных мрачных людей. Возможно, эта самая угнетающая атмосфера и привлекала ее. Привлекала потому, что сама Линда была полной ее противоположностью. Ей нравилось ей противостоять... Нравилась своя же ненависть к этим порядкам, к этим интерьерам, к этим людям, она получала удовольствие от осознания того, что тут все не так, что тут все по-другому; от скуки, которую она тут испытывала, от того, что свое "личное" пространство - палату - приходится с кем-то делить, зачастую этот "кто-то" - человек совсем неприятный... И это тоже доставляло ей удовольствие... Она не так часто бывала в больницах, точнее, бывала совсем редко... И сейчас ей врядли удастся насладиться пребыванием здесь - всего десять дней обследования, еще один короткий отрезочек времени, который будет чем-то отличаться от привычной опостылевшей жизни... Линда спускалась по лестнице, тщетно пытаясь найти в карманах своих джинсов зажигалку. Но очевидно, зажигалка была забыта в палате, и теперь от никотиновой жажды ее может спасти только случайный встречный, счастливый обладатель высекающего огонь предмета... "Черт, ну где же они все?" - мысленно возмутилась Линда, спускаясь вниз еще на два пролета. И тут взгляд ее упал на сидящего на ступеньках лестницы человека. Его фигура, сливавшаяся с окружающим полумраком, была окутана дымом. "Слава богу..." - подумала Линда, направляясь вниз по лестнице. - Извините... - тихо проговорила она, но человек вздрогнул. - У вас не будет прикурить? Линда спустилась на ступеньку ниже и взяла протянутую зажигалку. Прикурив, она жадно затянулась и отдала зажигалку, глянув при этом на своего спасителя. И тут же остолбенела, лишившись возможности двигаться и говорить, встретившись с ним взглядом. Сердце защемило от нахлынувшей тоскливой, ноющей жалости. Перед ней был парень, совсем еще молодой, лет двадцать, врядли больше, смертельно бледный, худой и какой-то немного по-женски хрупкий. Под глазами у него залегли большие темные круги, он выглядел измученным, словно не спал несколько суток... Изможденное лицо поражало не только полным отсутствием выражения чего-то, а отсутствием даже возможности выражать... Линда тут же пыталась найти этому объяснение в том, что это - больница, и люди тут не на курорте, и тут еще и не такое можно встретить... Но в то же время этот парень совсем не вязался с окружающей обстановкой, выпадал из привычного, обыденного круга пациентов... Он казался напуганным и в то же время отрешенным, взгляд его светлых зеленых, но подернутых поволокой глаз был угрюмым и был устремлен в никуда - парень явно пребывал где-то далеко отсюда... Кудрявые темные волосы наполовину скрывали его лицо, и это создавало впечатление, словно он прятался ото всех... И ей было невыносимо жаль его... Такой милый... Что же с ним стряслось? Такое совершенное создание не имеет права страдать и испытывать боль! - Извините... - Линда, не зная точно, что же ей делать, пошла по самому элементарному и примитивному пути.- Могу я узнать ваше имя? - Вильгельм... - хрипло произнес он, так и не поднимая головы. - А... Я вас раньше не видела... - Я лежу в реанимации. - Что? А как же... Как вы... - опешила Линда - Я ушел покурить... - А что с вами случилось? - Разборки... Нож в живот... - он не смотрел на нее, устремив глаза в пол. - А... Извините... - Да нет, ничего... Он молчал, а Линда судорожно подыскивала, как же продолжить разговор. Вильгельм явно не собирался брать на себя инициативу. Господи, ну до чего же он странный! Он словно вообще не принадлежал этому миру... - Ой, извините, я же не представилась! Меня зовут Линда. - Красивое имя... - вздохнул он. Именно вздохнул, словно вспомнив что-то. Но на нее так и не глянул. - А... В какой палате вы лежите? - как бы невзначай поинтересовалась Линда. - Хотите навестить? - сказано это было все так же, в пол, спокойно и хладнокровно, в голосе не скользнуло ни единой эмоции. Линда опешила. Вопрос был задан настолько неожиданный, что она просто потеряла дар речи. - Ну... - наконец она смогла из себя хоть что-то выдавить. - Возможно... Если вы не против... - Шестая. Линда впала в ступор. Каждый раз он так отвечал на ее вопросы, что разговор заходил в тупик. Вильгельм молча делал затяжку за затяжкой, отрешенно глядя на ступеньки у себя под ногами. Линда тем временем рассматривала его, отмечая для себя новые детали. Несмотря на то, что на лестнице было очень холодно и гуляли жуткие сквозняки, он был одет только в сине-серые джинсы, рваные и обтрепанные снизу и черную футболку. Только тут Линда с изумлением увидела, что левая рука его обвита кружевом огромной темно-синей татуировки, незамеченной ею ранее. Она напоминала ей чем-то огонь - словно его причудливые танцующие пряди-языки отпечатались на коже, и, сплетясь друг с другом причудливым узором, так и остались там неподвижно гореть... - Извините... - Линда уже отчаялась разговорить его. - Я вам не мешаю? Он поднял на нее чуть удивленные глаза. - Что? Нет... Тут откуда-то сверху послышались торопливые шаги. Грубый стук каблуков неприятно бил в голову, он казался слишком громким и неуместным в полутьме и тишине, укрывавшей их. -О боже! Мистер Вало! - и испуганный голос вслед за шагами. - Что вы делаете? Зачем вы вышли из палаты? Вам же нельзя вставать! - затараторила медсестра, слетая к ним по лестнице. Вильгельм обернулся, а потом вновь перевел взгляд на Линду. На лице его не было ни единой эмоции. Жили только глаза, которые, казалось, не то изучали, не то испытывали - отведет ли она взгляд... - Мне пора... До встречи, Линда. - Проговорил он, тяжело поднялся, морщась, вероятно от боли и, даже не глянув на превратившуюся в соляной столб медсестру прошествовал мимо нее. Та ошарашено проводила его взглядом а потом, словно очнувшись, бросилась следом. Линда осталась одна. Достав еще одну сигарету, она подкурила ее от уже почти догоревшего первого окурка и затянулась. "Странный он парень... Хотя странный - слишком легко сказано... Первый раз таких вижу..." - подумала она, качая головой. *** "Реанимация... Черт! Где хоть это отделение?!" Линда никак не могла найти нужного ей коридора. "А, вот оно!" Линда свернула в полутемный и пустой коридор. Время посещения давно уже закончилось, и по больнице сейчас ходили только врачи. Шестая палата располагалась в самом конце коридора. Перед дверью Линда остановилась в замешательстве. Собственно, а зачем она пришла? На этот вопрос она не смогла бы ответить при всем своем желании... Но уж раз пришла... Линда негромко постучала. Никакого ответа. Постучала вновь. Тот же эффект. Тогда она, решив уже, что он на каком-нибудь осмотре, наудачу толкнула дверь. Как ни странно, она оказалась незапертой. Поколебавшись секунду, она заглянула в палату. Свет был выключен, но в царившей полутьме Линда сразу заметила, что на кровати кто-то лежит. Точнее, не "кто-то", а, конечно, Вильгельм. Сначала она подумала, что он спит, но когда она вошла, он приоткрыл глаза и тихо проговорил: "Привет..." - Здравствуй, Вильгельм. Как ты себя чувствуешь? Они как-то незаметно и негласно, не сговариваясь, перешли на "ты". И даже, судя по всему, сами этого не заметили. - Вилле. - Что? - не поняла Линда. - Называй меня так. - Хорошо... - немного удивленно пробормотала Линда. Он лежал все так же, не двигаясь, повернувшись на бок, обняв подушку и пристально глядя на нее. - Вилле, а почему без света? Может, я включу? - Как хочешь. - Безразлично произнес он. - Хорошо, я не буду... Вилле ничего не ответил. Он вытянул откуда-то пачку сигарет и щелкнул зажигалкой. Повернувшись на спину, затянулся и выпустил дым через ноздри. - Хочешь? - он покрутил сигаретную пачку в тонких пальцах. - Ага... Она протянул ее Линде, она достала сигарету и прикурила. Некоторое время они молчали, а Линда оглядывала палату. Вроде обычная, безо всякой аппаратуры - только вешалки для капельниц. Непонятно, почему это называется реанимацией... - Вилле... Молчаливый поворот головы, означающий, что он слушает. - Почему ты все время молчишь? - А что мне говорить? - Может, тебе не нравится мое общество? - Нет, что ты! - наконец, в его голосе проскользнули хоть какие-то эмоции. Но в то же время в нем послышалась горечь и даже какие-то плачущие нотки, которые он до этого так ревностно скрывал. - А в чем дело? Ты странный, Вилле... У тебя стряслось что-то? Она поняла, что этот вопрос сильно задел его... И она уже пожалела, что задала его. Он сморщился, словно от боли и отвернулся, стараясь это скрыть. - Расскажи, что случилось... Это из-за этого тебя... - Нет, не из-за этого... - прервал он. - Извини, я не хотела... - Линда все-таки одумалась. - Можешь не говорить ничего, я лезу не в свое дело... - Ты не виновата... Спасибо за заботу... Но я не уверен, что тебе следует забивать голову моими повествованиями... - Ты не прав. Но я не буду тебя доставать... *** Это утро принесло весьма неожиданное и тревожное пробуждение. Ей снились какие-то неясные крики... а потом чей-то истошный визг дал понять, что это совсем не во сне. Кричали где-то в коридоре... Она поднялась и недоуменно выглянула за дверь, но успела ухватить только уже скрывающуюся за поворотом коридора толпу врачей и санитаров. Линда только пожала плечами и вновь прикрыла дверь. Потом, наспех переодевшись, выскользнула из палаты... Очень хотелось курить... Было уже почти два часа дня. На больничные завтраки-ужины она принципиально не ходила - она вообще предпочитала питаться в больницах какой-нибудь полуфабрикатной ерундой. Поэтому, пока большая часть обитателей больницы находилась в местах, предназначенных для принятия пищи и была занята обедом, она решила навестить Вилле. В этот раз процесс поиска его палаты ее не затруднил - она знала, что из реанимации его два дня назад перевели в обычную палату, располагающуюся на этом же этаже. Линда, уже не стучась - это был их опять же негласный договор - толкнула дверь вошла. Но тут же изумленно застыла на пороге - там никого не было. Странно, ведь в это время не проводят никаких осмотров... Ей почему-то вспомнились крики, которые она слышала сегодня утром, и в ее сердце закрались неясные опасения. Безуспешно пытаясь их отогнать, она вышла из палаты и тут же столкнулась с идущим по коридору врачом. - Извините, вам помочь чем-то? - спросил врач, видя растерянное выражение ее лица. - Вы не знаете... В этой палате лежал парень... Его перевели куда-то? Врач как-то сразу нахмурился. - Вильгельм, так? - уточнил он, Линда кивнула. - Он в реанимации. - Что?! - закричала Линда. - Что случилось?! Врач замялся и после паузы произнес: - Попытка суицида. Он вскрыл вены... - Господи... - в глазах у Линды потемнело. - Он... Пытался покончить с жизнью? - Да... Мисс, с вами все в порядке? - встревожился врач. - Да, да... Он жив? Что с ним? - Да, он жив, и жизни его ничего не угрожает - мы успели вовремя... - Можно мне к нему? - перебила Линда. - Можно, конечно... Я вас провожу... Только хочу предупредить - он еще не пришел в себя, и поговорить вам не удастся. - Хорошо, хорошо... - Мисс, а вы случайно не знаете причину, по которой он мог такое с собой сделать? - Нет, я не знаю... Он не говорил мне ничего... Я не знаю, что с ним... - Извините, я просто думал, что вы сможете нам помочь. Ведь он может попытаться повторить это. У него слишком изломанная психика... Врач еще что-то говорил, пока они наконец не дошли до нужного отделения - Линда уже не слушала. Там он открыл дверь его палаты, пропустил Линду и удалился. Вилле лежал на постели, еще более бледный, пугающе бледный, весь обмотанный какими-то трубками, руки были туго перебинтованы, а капельница мерно отсчитывала кубики какого-то препарата в его вену. Линда медленно приблизилась, подвинула к постели стул и села на него. - Вилле... - зачем-то позвала она, хотя понимала, что он ее не слышит. - Вилле... Зачем ты это сделал? Вилле, ну зачем? Тебе что, все равно, что будет со мной?.. - Не все равно... Звук его хрипловатого голоса заставил вздрогнуть. - Вилле! Он приоткрыл глаза и глянул на нее. - О господи... Вилле... Как ты себя чувствуешь? - Какая разница... - Вилле, ты что? Не надо... Что же ты делаешь?! Ты же мог погибнуть! - Я и хотел этого. - Зачем?! - А зачем мне жить? Линда лишь испуганно зажала ладонью рот. - Что? Что ты такое говоришь?! - Не надо, Линда, не надо. Я говорю то, что думаю и чего хочу... Извини, если я напугал тебя... Но я ничего не могу с собой поделать... *** Через три дня Вилле перевели из реанимации в палату, а Линду и вовсе выписали. Она зашла к нему. Попрощаться... Вилле лежал, отвернувшись к стене, и как всегда, не поворачиваясь, не глядя на нее, тихо проговорил "Привет..." - Вилле, меня выписывают. Он тихо вздохнул и повернулся к ней. Потом сел на постели. - Я буду приходить к тебе... - проговорила Линда. - Зачем? - в голосе послышались тщательно скрываемые нотки отчаянья. - Вилле, ну не надо, я прошу тебя! Не говори так... Я боюсь оставлять тебя... Я умоляю тебя... Не пытайся больше... не пытайся повторить это! - Извини... - Я боюсь за тебя. - Почему? - Ты всегда задаешь такие вопросы? Он только вздохнул, глядя в пол. - Мне пора... - Линда подошла к нему, взяла за подбородок и подняла его голову, заставляя посмотреть на себя. - До свидания, Вилле... Она осторожно поцеловала его в щеку и вышла, не оборачиваясь. *** - Как это... выписали? Уже? - Линда, не зная, расстраиваться ей или радоваться, недоуменно смотрела на врача. Прошло уже больше двух недель с того момента, как она покинула больницу. И каждый день она приходила сюда. А сегодня ее встретила пустая палата... - Ну да, уже... Он в порядке, разве что ему нужно быть поосторожнее ближайшие месяцы... Такие раны - не шутки... Извините, а вы кем ему приходитесь? - Я? Я... его знакомая... Я здесь у вас лежала... - Да, действительно, - улыбнулся врач, - теперь вспомнил. Нормально себя чувствуете? - Да, спасибо... Ну я пойду... До свидания. - Удачи вам, Линда. Она закрыла дверь кабинета и направилась к лифту. "Как странно... Его выписали, а он мне даже ничего не сказал... Может, и сам не знал?" - гадала Линда. Выйдя на улицу, она порылась в рюкзаке в поисках записной книжки с его адресом. Оказалось, дом его совсем недалеко, и она решила пройтись пешком. На улице быстро темнело, и в сумерках город перестал быть похож на город... Теперь он напоминал зловеще-прекрасный замок. Дома сливались в одну сплошную стену с высотками-бойницами, уходили в тень, а ровно посаженные вдоль тротуаров деревья наоборот выделялись четче с наступлением темноты. Впрочем, эту иллюзию скоро разрушили мерцающие витрины магазинов, горящие окна и фонари... И город снова стал городом, ничем не отличающимся от тысяч других... Разве что в нем было чуть больше меланхолии и таинственности, поэтому он еще не до конца деградировал среди одинаковых, как солдаты в строю, городов, вбирающих в себя затхлый и гламурный дух мегаполисов... А вот и его дом. Семь этажей... не то, что бы новый, да и не старый еще... Но все-таки сохранивший какие-то веяния старины - декоративные колонны, огромные окна... Линда вошла в подъезд. Его этаж - самый последний, значит, ей на лифт. Дверцы из литых металлических не то цветов, не то просто узоров с лязгом разъехались, выпуская ее на ярко освещенную лестничную площадку. Где же его дверь... А, вот она, прямо напротив лифта. Обычная такая дверь-сейф... Линда протянула руку, чтобы постучать, но от ее первого же прикосновения она с протяжным, отнюдь не присущим таким дверям скрипом открылась. Ее тут же обдало ледяным ветром, хранящим едва уловимый запах сигаретного дыма. Линда дрожащей рукой открыла дверь до конца. В квартире было темно и висела звенящая тишина, только непонятно откуда взявшийся сильный сквозняк, казалось, являлся полновластным хозяином сейчас в этих комнатах. Не зная, что и думать, она вошла и прикрыла дверь и вошла в квартиру. Проходя по длинному коридору, она заглядывала в каждую комнату, и каждая из них казалась вымершей. Дверь последней по коридору оказалась распахнутой настежь. Ветер рвался оттуда... Сердце замирало только от одной мысли о том, что она сейчас может там увидеть. Стараясь унять паническую дрожь, она шагнула вперед. Он стоял на подоконнике, выпрямившись и засунув руки в карманы своих вечных драных джинсов. Ветер раздувал его волосы, трепал футболку и играл разбросанными по комнате бумажками, еще каким-то мусором, рвал с карниза тяжелые темные шторы, словно те были тонким шелком. - Привет, Линда. - Произнес он, не оборачиваясь, как делал всегда. Линда, не зная, что ей делать, замерла, не решаясь двинуться. - Вилле... Не надо... - еле смогла выговорить она. Голос не подчинялся, подводил, выдавая ее панику и нахлынувший ужас. - Что - не надо? - его голос был спокойным, но Линда чувствовала, как он напряжен, что он на взводе. И он не шутил... - Пожалуйста, Вилле... - Что? - он так и не обернулся. - Вилле! - ее крик заставил его вздрогнуть. - Извини, Линда... Не скучай, хорошо? Она не успела даже осознать происходящего. Он вынул руки из карманов, и уже почти сделал шаг вперед. Линда бросилась к нему, одним прыжком взлетая на стоящую вплотную к окну кровать и вскакивая на подоконник. Он, понимая, что она может ему помешать, рванулся вперед, но Линда крепко обхватила его, пытаясь стащить с подоконника. Удалось это на удивление легко - он практически не сопротивлялся. Они вместе рухнули на постель. Вилле даже не шелохнулся, не попытался подняться или вырваться, Линда, встав на колени, потрясла его за плечо, но он не реагировал. Это было похоже на обморок. Похоже, он отключился... - Вилле! Вилле... - Линда прижала ладонь к его щеке. - Что же ты делаешь... Роняя соленые слезы, непонятно откуда взявшиеся, незамеченные ею ранее, она обняла его, легла рядом и тихо гладила его по волосам, что-то шепча одними губами, успокаивая не то его, не о себя. Потом поднялась, закрыла окно, достала теплое одеяло и укрыла им Вилле... *** Она проснулась, когда уже было далеко за полдень. Шел дождь, тяжелые капли барабанили по стеклам. Вилле лежал рядом, только повернувшись на бок и обхватив руками подушку - в своей излюбленной позе. Спал. Его обморок, видимо, плавно перетек в элементарный сон. Линда, ругая себя за слабость и недозволенный ей сейчас отдых осторожно дотронулась до его ледяной руки. А она ведь чуть не потеряла его... По его же милости... Как же его жаль! Неужели в этом прекрасном, совершенном создании не осталось ни капли желания жить? Что могло сделать с ним такое? Что могло превратить его в ходячий труп без эмоций, чувств и переживаний?.. Линда почувствовала, как по щекам у нее опять бегут слезы. Она сильнее сжала его руку, потом прижалась к ней губами, словно надеясь отогреть этим его тело... и его душу. Видимо, это разбудило его. С тихим хриплым полустоном он приоткрыл глаза, мутные и влажные со сна. Некоторое время он смотрел на Линду, а потом протянул руку и невесомо коснулся ее лица. - Прости меня... - прошептал он едва слышно, она почти читала по его губам. - Вилле... Я тебя прошу... Не делай... Даже не думай... сделать это с собой... - твердым, насколько могла, голосом проговорила Линда. Она хотела добавить еще что-то, но не успела. Его прорвало... Она почти слышала, как с жалобным звоном рвутся внутри его сердца тонкие, но прочные нити, опутывавшие его больную душу, не дававшие ей расправить сильные на самом деле крылья... Уткнувшись лицом в подушку, он разрыдался, выплескивая, выбрасывая всю боль, что сковывала его все это время, что терзала, убивала и разлагала его сердце... Линда осторожно накрыла руками его вздрагивающую спину, а потом обняла, притянула к себе, покачивая, как ребенка, а он зарылся ей в плечо, уже не пытаясь подавить рвущиеся наружу крик и слезы... - Все хорошо, Вилле... Все хорошо, теперь все будет хорошо... - бездумно шептала Линда, перебирая в пальцах его волосы. - Все будет хорошо... Он плакал долго, но постепенно рыдания замирали, превращаясь в тихие, жалобные всхлипы, уже не держащие в себе давно иссякших слез. Он что-то пытался сказать, но каждый раз голос его срывался, превращая слова в сдавленные вскрики. - Прости меня... - проговорил он, справившись наконец с голосом. - Прости... Его вконец ослабевшие руки соскользнули с ее плеч, и Линда осторожно опустила его в подушки, вновь укрыв одеялом. Он уже в полузабытьи что-то бессвязно шептал, повторяя "Прости... Прости...", и еще что-то, но она не могла разобрать, как ни вслушивалась в его постепенно затихающий голос... - Полежи, Вилле... Поспи, хорошо? Постарайся заснуть... А я буду здесь... - скорее себе, чем ему прошептала она. Сильнейший стресс сказался не только на его нервах, но и на нем самом. Два дня он не мог подняться с постели, метаясь по ночам в горячечном бреду и забываясь беспокойной, тяжелой дремой днем. Линда не отходила от него не на шаг, а когда он засыпал, иногда тихонько плакала над его постелью... Еще никого она так не любила, как этого несчастного, беззащитного парня, с исковерканной душой, так выбивающегося из всех общепринятых образов, такого странного и непонятного... И она сама на себя удивлялась. Удивлялась своей любви к нему. Ведь она ничего, абсолютно ничего о нем не знала. Даже самых элементарных вещей... Только имя... Она не знала, кто он, не знала, чем он занимается... Не знала даже того, что с ним могло случиться, что он пережил, чтобы довести себя до такого... Она не знала этого и поэтому даже не могла помочь ему ничем более, чем своей любовью и поддержкой... *** Линда услышала какие-то неясные звуки, доносящиеся определенно из спальни - тихое покашливание и какой-то стук, будто что-то роняли. Зайдя туда, она увидела, что Вилле сидит на постели и курит. Вид у него был довольно комичный - по пояс голый, бледный, волосы всклокоченные... Растерянные и ничего не понимающие сонные глаза. Он глянул на нее и скривился, выражая свое недовольство по какому-то только ему понятному поводу. Линда не выдержала и впервые за время их знакомства рассмеялась. Брови Вилле удивленно поползли вверх. - Что смешного? - вздохнул он, запуская пальцы в спутанные локоны. - Ты бы... - Линда от смеха не могла выговорить ни слова. - Ты бы себя видел! Она опять расхохоталась. Он презрительно фыркнул и затянулся. - С возвращением... - Линда, наконец перестала смеяться и, подойдя, чмокнула его в щеку. - Как ты себя чувствуешь? - Не знаю... - Выглядишь получше. - Я рад, - он опять скривился, потом посерьезнел. - А ты... Ты тут что... все это время со мной была? - Да... - Опять я тебе все порчу... - простонал он. - Прости меня... - Прекрати извиняться! Ты ни в чем не виноват... - Да? - перебил он. - Зачем я тебе?! Я калечу тебе жизнь, потому что ты вынуждена нянчится со мной! И тебе, и себе, и всем! - почти крикнул он. - Господи, Вилле! Прекрати! Прекрати на себя наговаривать! - Я не наговариваю! Я... - Нет, - покачала головой Линда. - Именно наговариваешь. В твоих словах нет ни капли правды. Мне ты жизнь не портишь. Я еще ни разу не пожалела о том, что тебя встретила! И потом... Я не подозреваю, что с тобой было бы, если бы этого не произошло... Если бы я тебя не встретила... - Меня бы не было... - хрипло проговорил он, но в голосе его была твердость. - И ты жалеешь об этом? Ты это хочешь сказать? Он умолк. Ответа на этот вопрос у него не было. Именно Линда стала причиной того, что он до сих пор жив... И действительно, жалеет он об этом или нет? Он пытался найти в своей душе хоть какие-то эмоции по этому поводу. Но не находил... Он уже успел забыть, что такое эмоции и чувства. Казалось, он разучился и улыбаться, и чувствовать... Теперь предстояло учиться этому заново... - Вилле, ты мне нужен. Понимаешь, нужен! - она словно читала его мысли. - Зачем? - устало спросил он. - Ты мне нужен. - Повторила она. - Ты и больше никто другой. Не будет тебя - не будет и меня... - А вот этого не надо... - он прикрыл глаза. И попытался осмыслить все происходящее... И с этого осмысления он начал вспоминать, что такое чувства. И этот первый урок стал болезненным... - О боже... Линда, прости меня... Что я такое говорю... Не слушай меня, прошу тебя, не слушай... Что же я говорю... - простонал он, пряча лицо в ладони и с силой стискивая виски. - Прости... - Успокойся, все хорошо... - она села рядом с ним и обняла, прижимая его к себе. - Успокойся, ты просто устал... Тебе нужно отдохнуть, надо все забыть... И все будет хорошо... Она гладила его напряженные плечи, обжигаясь жаром его тела - Ты просто очень устал... Устал, вымотался - и все. - Тихо говорила она. Он хотел что-то сказать, но она прижала руку к его губам. - Нет-нет, тихо... Молчи, не говори ничего... Ничего не надо... Он только кивнул, зарываясь поглубже ей в плечо, втягивая напряженными ноздрями ее родной еле уловимый запах, ее тепло, стискивал ее еще слабыми руками, осязая ее, такую реальную, такую необходимую ему... Ему казалось, что если разомкнуться сейчас их объятия, то все это рассыплется в прах, перестанет существовать, не будет ничего, а вернется та ужасная минута, когда он стоял на подоконнике, готовый шагнуть вперед... Или когда он держал бритву у запястья, а потом медленно, закусив губу от напряжения и боли, резал и безжалостно разрывал кожу и пульсирующие вены... Теперь ему почему-то казалось, что он побоится все это повторить. Не хватит у него воли, не хватит уже исковерканных нервов на еще один шаг, приблизивший бы к концу... - У тебя жуткий бардак... - произнесла Линда после некоторого молчания. - Тут всегда так? - Ага, - Вилле выдавил из себя какое-то подобие улыбки. Трудно было снова учиться улыбаться... - Как так можно? Я приберусь тут, ты не против? - Не утруждай себя... Через день тут все будет по-старому... - Но я все-таки приберусь... Тебе нужно что-нибудь? Есть хочешь? - Нет... - Ну тогда ладно. Ты только не вставай, хорошо? Тебе нужно отлежаться... - Да я вроде нормально себя чувствую... - Но все-таки отдохни... - она чмокнула его в бледные губы и поднялась с постели. *** Вилле грелся в душе. Линда уже несколько часов как ушла домой... Обещала, правда, завтра утром придти... А как ему пережить эту ночь?! Опять же, - поймал он себя на мысли, - надо учиться... Он нервничал и не находил себе места, не мог ничего делать, и даже заснуть не получалось... Поэтому решил попробовать смыть напряжение в буквальном, физическом смысле... Выйдя из душа, он кое-как вытер мокрые волосы и прошествовал в спальню. Взгляд его упал на окно... Вилле вздрогнул и поспешно отвел глаза, словно это окно было причиной всему, словно оно было живым стеклянным глазом, следящим и шпионящим за ним, злым источником его самых худших мыслей... Любое напоминание об этом заставляло его дыхание сбиваться с ритма, а нервы тонко звенеть, рискуя наконец порваться. Вся эта квартира была для него сплошным напоминанием обо все этом ужасе. Он вдруг понял, что не сможет он здесь находится один, не выдержит он этого... Вилле выскочил из спальни и стал поспешно натягивать джинсы. Раз уж он решил жить, то ему придется вспомнить все то, чем он жил до этого... Вилле закинул на спину гитару в футляре и вышел из квартиры. Куда идти - он решил давно. Он уже успел забыть, что такое улицы и люди. И сейчас, быстро меряя нервными шагами серые тротуары, он чувствовал себя изгнанным, ненужным и враждебным этому миру, который на самом-то деле являлся жутким пофигистом... Встречая недоуменные, иногда жалостливые, иногда недоверчивые или осуждающие взгляды прохожих, он недоумевал - что это за существа? Как он здесь оказался? Кто сыграл с ним эту злую шутку, отправив его к ним, в этот мертвый мир, обладающий живым эгоизмом?.. Через полчаса он уже стучал в ее дверь. Линда ошарашено смотрела на стоящего на пороге Вилле - со встрепанными и до сих пор мокрыми волосами, привычных драных джинсах и черной футболке и... с гитарой за спиной. - Вилле... О боже... Что-то случилось? - воскликнула Линда, вглядевшись в его лицо и втаскивая его в прихожую. - Н-нет... нет, все в порядке... Я тебе не помешаю? - Конечно нет, заходи скорее... Ты уверен, что все хорошо? По твоему лицу этого не скажешь... - Все в порядке... Извини, что вломился так... Просто мне было немного не по себе... - В каком смысле? - Линда усадила его в кресло и сама села напротив. - Хотя да... Извини, понимаю... Черт, мне нельзя было тебя оставлять... - она виновато глянула на него. - Извини... С тобой все в порядке? - Ты уже спрашивала... Да нормально все... - отмахнулся он, а потом закрыл лицо руками, покачав головой. - Черт, я обычный псих... Не обращай внимания... Если я мешаю, я лучше уйду, хорошо? - Да что ты такое говоришь?! Никуда ты не пойдешь! Я и так совершила ошибку, оставив тебя одного... Так что успокойся, все в порядке - ты мне не мешаешь, не тревожишь, и я вообще безумно рада тебя видеть! Так что прекрати извиняться и ни о чем не волнуйся. Он только вздохнул и пытливо глянул на нее. - У тебя волосы мокрые... - улыбнулась Линда и взъерошила его и без того всклокоченную шевелюру. - М-м-м... Как ты пахнешь вкусно... - улыбнулась она, втянув запах его волос. - Посиди, хорошо? А я пойду кофе приготовлю. Он кивнул в ответ и Линда упорхнула в кухню. Вилле развалился в кресле, перекинув ноги через подлокотник и взял гитару. О, как давно он не держал ее в руках... Пальцы отвыкли от струн и никак не хотели извлекать нужные звуки, но наконец подчинились и гитара запела, разразилась забытыми аккордами, пустив по его рукам слабые искорки, которые потекли выше тонкими горячими ручейками и расплескались где-то в груди... Он сам вздрогнул, услышав их, содрогнулся, испугался, но возликовал в душе... В воздух робко поднялась медленная, печальная мелодия, звучащая тихо, вполсилы, словно боялась потревожить что-то или кого-то, нарушить давно уже устоявшиеся порядки, царившие в его душе, но незаметно для себя она именно тревожила, именно рушила каменную кладку в его сердце. Воспоминания накатили душащей волной, голова закружилась, и это было приятное ощущение... Незаметно для себя он играл все громче и смелее, музыка набирала ритм и становилась более чувственной, перестала быть пустыми звуками, получающимися от дрожания струн... Линда, незамеченная им, вышла из кухни, и, став за его креслом, с немного грустной улыбкой наблюдала за ним... -Красивая мелодия, Вилле... - произнесла она. Он чуть вздрогнул от неожиданности и обернулся. - Твоя музыка? - Это моя ПЕСНЯ. - Ты поешь? - У меня была группа. - Была? - Не знаю... Я ушел. - Почему? Он только бросил на нее один красноречивый взгляд, и она все поняла. - Прости... Прости, я поняла... И ты не вернешься?.. - Не знаю... - Вообще-то, у тебя красивый голос. - Откуда ты знаешь? Ты же не слышала, как я пою. - Мне достаточно слышать, как ты говоришь, - улыбнулась она. Ответом ей был перебор струн, выстроенный в ту же мелодию, и... его тихий нежный голос... Бархатно-обволакивающий, чуть хрипловатый баритон пел что-то о любви и боли, сплетаясь воедино с простой, но такой красивой мелодией, то обгоняя ее в плавном, но стремительном танце, то струясь с ней рядом, смешиваясь причудливыми разводами, проникая в самое сердце, заставляя внимать свою глубину, отчаяние и нежность. Линда, как завороженная, следила за его бледными пальцами, ласкающими струны, а он играл, закрыв глаза, отдавшись памяти рук и осязания. Мелодия оборвалась, а вслед за ней - и его звенящий голос. Он смотрел на Линду, а она, не отрываясь - на него. - Вилле... Это прекрасно... - Я знаю... - безразлично пожал плечами Вилле. - Когда то это было так и для меня. Когда-то я жил только этим, все остальное у меня было второстепенным... А теперь я и вовсе не знаю, что для меня важно в этом мире... - Опять ты за свое? Вилле, милый, ну не надо, я прошу тебя. Я не верю, что в тебе нет желания жить. Я не верю, что тебе все безразлично. Я вижу это. Ты изменился, ты очень изменился. Теперь ты лишь отдаленно похож на того парня, у которого я когда-то попросила прикурить... - Но абсолютно не тот, каким я был до этого. Ты думаешь, я не помню, как я жил? Тусовки, пьянки, дебоши, репетиции, ночи в обезьяннике, преданные друзья и девушки, прожигание жизни, бесконечное веселье и никаких волнений и забот... А теперь мне даже представить трудно, что я смогу снова вернуться к ним... - Вилле... - осторожно начала она, не зная, какой ей ожидать реакции. - Что с тобой случилось? Из-за чего все это? Почему ты не можешь мне рассказать? Я не могу видеть, как ты мучаешься... И я ничем не могу помочь, не зная причины... Тонкое дребезжанье струны от дрогнувшей руки оборвало ее речь. Он стиснул гитарный гриф побелевшими пальцами. - Причина... Причина... Боже мой, где она - причина? - проговорил он. - Я не знаю... Все шло наперекосяк... еще что-то... Это что, причина?! Да, все было так, но... все равно я не знаю причины... Я ничего не помню... или просто не понимаю... Я не достоин жалости, тебе не следует так переживать за меня. Если я загубил свою жизнь - в этом только моя вина и ничья больше! - Если плохо тебе - плохо и мне. Пойми это. Я хочу помочь тебе, потому что мне больно смотреть на тебя... Больно смотреть, как разрывается твое сердце... - Оно уже давно разорвалось. И я смирился с этим... - Это плохо... Ты не должен смиряться. Если ты можешь что-то сделать, то нельзя упускать эту возможность. - Поверь, здесь я уже ничего сделать не смогу... Никто не сможет. - С какой-то злостью добавил он, потом вздохнул, - хорошо. Это произошло год назад... чуть больше года. У меня была девушка... Джессика... Джес... Как мне описать это?.. Я ее очень любил... хотя нет, я ее просто боготворил... - он помолчал немного, а потом продолжил с какой-то странной полуулыбкой, за которой, вероятно, пытался спрятать истинные чувства. А получилось, что он только больше их подчеркнул. - Я долго ее добивался... А она очень долгое время меня отвергала... Она даже презирала меня... А я ничего не мог с собой поделать... Она была для меня всем! Я думал, что мне никогда не добиться ее. Но потом... Потом ее отношение ко мне изменилось... - он сделал паузу, затянулся и потом продолжил, - Мы были вместе около года. Мне было тяжело с ней - она была слишком ревнива, слишком... впрочем, все в ней в какой-то мере было "слишком"... но я закрывал на все глаза, благодаря не знаю там кого за то, что мы вместе... Он с каким-то ожесточением ткнул окурком в пепельницу, взял еще одну сигарету, но передумал и сунул ее обратно в пачку. Линда молча смотрела на него, не решаясь его прервать или о чем-то спросить. - В тот вечер мы выступали в клубе... точнее, должны были выступать... А перед концертом ко мне в гримерку пришли две девушки... Попросили расписаться, сфоткаться... Когда Джес зашла в гримерку, одна из этих девчонок обнимала меня, а другая нас фотографировала... Я не знаю, что она подумала... Ведь было видно - это обычные фанатки... Она выбежала из гримерки, не сказав мне ни слова... Я бросился за ней следом, а она уже убежала из клуба. Я выскочил на улицу... И лишь успел увидеть вылетевшую из-за поворота машину. Линда в ужасе замерла, понимая, что он скажет дальше. - Она умерла почти мгновенно... Я даже не успел к ней подойти... - он говорил монотонно, словно читал молитву. - О господи... - похрипела Линда, осознавая вдруг что-то страшное. Но Вилле, казалось, не заметил перемен в ее лице. - Я виноват в ее смерти. Я знал, как она ревнива, знал, как она к этому относится... Я не имел права так поступать... Злая ирония судьбы! Почему она возомнила, что может крутить человеческими жизнями, как ей вздумается? Линда с ужасом вспоминала события прошлого года... Подруга потащила ее в клуб на концерт какой-то сомнительной и неизвестной ей группы, прожужжав ей все уши о том, "какой душка у них вокалист и какая замечательная у них музыка", она была просто без ума от них. Каким-то только ей известным способом она прошла к ним в гримерку - поговорить и сфоткаться с предметом своего обожания... Это был Вилле... Тогда, год назад, совершенно другой, не похожий на теперешнего ни капли... И это она тогда обнимала его, беззаботно улыбаясь в камеру... Она вспомнила сейчас все до мельчайшей детали... Как в гримерку зашла какая-то девушка и, увидев их, в бешенстве хлопнула дверью и убежала куда-то. Вилле бросился за ней... А потом концерт почему-то отменили... Теперь она поняла, почему... Это она была причиной ее смерти. Это она погубила одну душу, а другую обрекла на медленное мучительное истлевание от чувства вины и горькой, ни с чем не сравнимой потери... Почему? Как могло такое произойти? Кто так зло решил поиздеваться над ними? - О боже... - прошептала Линда, чувствуя, как холодеет все внутри, сжимается, не дает вдохнуть и раздирает осознанием жуткой, нелепой правды... Не верила она, что такое на самом деле могло случится... - Линда... Что такое? - раздался слегка удивленный голос Вилле. Она вскинула на него глаза, холодея от ужаса и паники. - Линда... - он недоуменно нахмурился. - В чем дело? Она не знала, что ей делать. Рассказать ему все - значит, потерять его. Потерять его навсегда - он не выдержит, не сможет простить... Промолчать - не выдержит она сама. Не выдержит того, что на ее совести загубленная жизнь одного человека и искалеченная душа другого... - Вилле... - прошептала она, еще не понимая, что сейчас скажет то, что все перевернет, изменит без права на исправление. - Это... это... была я... - Что? - он недоуменно вскинул брови, не понимая, что она имеет в виду. - Это была я... - повторила она, едва находя в себе силы на эти три слова. - Это со мной ты тогда фотографировался... Нас увидела твоя девушка... Она ожидала какой угодно реакции, но только не такой. Она думала, что он сейчас вскочит с кресла, будет кричать что-то... Он медленно закрыл глаза. Его молчание она не решалась нарушить даже своим дыханием. - Нет. Нет, этого не может быть... - проговорил он. - Прости меня... Вилле, прости... Это была я... - Нет... - повторил он. - Так не бывает! - Прости меня... прости... - продолжала бездумно шептать Линда. Вилле молча пытался осознать, что происходит. Но не мог. Не укладывалось это в голове. Не мог он поверить, что такое может быть на самом деле. А тем более здесь, с ним... Это не возможно... Это не реально... Это не может быть правдой! Он, не решаясь посмотреть ей в глаза, закрыл лицо руками. В голове было мутно, глаза предательски щипало, сбивалось дыхание. Он понял, что сдержать слез не сможет и быстро, резко поднялся с кресла. Он врядли до конца отдавал себе отчет в том, что делает... Ему хотелось сейчас только одного - убежать, скрыться, оказаться как можно дальше отсюда, а там забиться в самый темный угол, никого не видеть и не слышать, забыться, уснуть, умереть, исчезнуть - что угодно, но только чтобы прекратить, оборвать это щемящую тоскливую безнадежность, где он бессилен был что-либо сделать... - Вилле! - Линда бросилась за ним, пытаясь остановить его, и он, вдруг словно очнувшись, резко остановился, и она едва не налетела на него. В его глазах поблескивали слезы, но он все еще справлялся с ними, не давая им волю. - Извини, Линда... мне надо побыть одному. - проговорил он и развернувшись, выскочил из квартиры. Она побежала было за ним, но он, прыгая через ступеньки, несся вниз по лестнице, не слыша ее криков. Линда вернулась в квартиру, начала было натягивать ботинки, чтобы бежать за ним, но вдруг резко остановилась. - Черт! - она швырнула ботинок в стену, - Черт! Зайдя в гостиную, она рухнула на диван, уткнувшись лицом в подушку. Рыдания раздирали ее... Она не помнила, сколько прошло времени... Тем не менее слезы высыхали, уступая место другим чувствам. Она вдруг подумала, что может с ним случиться ночью, в городе, когда он идет, ослепленный отчаянием, ничего и никого не видя и не слыша. Она совершила ужасную ошибку... Как она могла отпустить его?! Но и бежать за ним сейчас она почему-то не могла... Поэтому так и осталось одна в квартире наедине только с собой и хранившим запах сигарет воздухом... Вилле вышел, точнее, вылетел на улицу, прямо в объятия ночного города. Мельком кинул взгляд на окна Линды и пошел вперед. Что же теперь будет... Как такое могло произойти? Он мог бы смириться, но не мог понять... Он шел медленно, загребая ногами сухие листья. Потом почувствовал, как от слез неприятно стягивает кожу на лице. Сигарет не было - он убедился в этом, пошарив по карманам. Он начинал зябнуть и повыше поднял воротник свитера. Налетавший ветер трепал волосы и бросал в лицо какие-то мелкие капли и листья. Он поднял голову и посмотрел на небо. Ни звезд, ни луны - только почему-то рыжие тучи, собирающие в себя воду... "Скоро польет..." - отметил для себя Вилле. Пахло дымом... И от этого еще сильнее хотелось курить. Он с силой выдохнул воздух из напрягшихся ноздрей и посмотрел вперед. Куда он направляется? Идет уже наверное, около часа - непонятно куда и зачем... Вилле остановился и огляделся по сторонам. Деревья, засыпанные листьями газоны... Похоже на парк. Значит, не так уж далеко он ушел - этот парк совсем недалеко от дома Линды. Побыть одному? да, наверное... Но только "наверное" - не знал он, что ему нужно, чего он хочет... Куда он несся? От кого? От Линды? Нет... Она же не виновата ни в чем... Как он может винить ее?! Хотя нет, ее он как раз не винил... Не было у него мыслей "это все из-за тебя!", ни разу это не промелькнуло в голове... Черт... Но в то же время ему больно было бы сейчас находится рядом с ней... Он не смог бы видеть ее сейчас. Слишком тяжело осознавать все происходящее... Бежал он не от нее. Бежал он от себя, забыв про горький опыт, которого у него было предостаточно - от себя не убежишь. Чтобы ты ни делал - твои мысли всегда будут с тобой, они никуда не денутся... Вилле со злостью пнул кучку листьев у себя под ногами, создав целый рыжий фонтан, брызнувший во все стороны. И, когда он с тихим шорохом опустился на землю, безжалостно прошелся по нему. Начал накрапывать дождик. Вилле чертыхнулся и обхватил плечи руками. Как же холодно... А дождь словно в насмешку пошел сильнее. Возникла мысль отсидеться в каком-нибудь баре. И напиться. потом рухнуть где-нибудь в подворотне и проснуться наутро в обезьяннике. Хороший способ забыться... Но не хотелось ничего. Напиваться - особенно... Действительно, ему надо сейчас пошляться по городу под дождем, промокнуть, осознать, какой же он идиот и какая же паршивая у него жизнь... Он уже насквозь промок. Холод пробирал до костей. Он весь трясся, стучали зубы, а пальцы онемели от холода и двигались с трудом. "Я ж тут замерзну...совсем..." - подумал он, пытаясь согреть руки дыханием. - "Ну и пусть!" - в следующую секунду ответил он сам себе, наполнив эту мысленную фразу непонятной злобой и обидой. "Вот умру - из-за вас, между прочим, а вы потом будете по мне горевать!" - как говорят маленькие дети, чтобы добиться чего-то желаемого, обиженные на весь мир. Вот и он сейчас такой же - всеми отвергнутый и никому не нужный, только вот горевать по нему никто не будет - он исчез для этого города и для этих людей. Холодно... Как же холодно... Он шел вперед, куда-то совсем в самую темноту, в самый дальний уголок парка. Дождь все лил, но от холода Вилле уже перестал чувствовать, как ледяные ручейки текут по коже, он ощущал только сковывающий холод, который постепенно перерастал в уже настоящую боль. Спина горела. А он все шел вперед. Запахло рекой. Странно, как этот запах сумел пробиться через сырую дымку дождя. Пахло не очень-то хорошо, но Вилле этот запах показался приятным. Прелая трава, гниловатая вода... Обычный озерный букет. Впереди заблестела рябившая от дождевых капель поверхность воды. Вилле ступил на выгнутый дугой каменный мост, дошел до середины и остановился, опершись на перила. Ему надо исчезнуть. Наверное, пока только на какое-то время... Начать жить по-другому, осмыслить, что к чему. Вернуться в группу... Опять попытаться жить той жизнью, что жил. А для Линды - исчезнуть... на время... Переехать куда-нибудь... Исчезнуть... Нет, не пытаться бежать от себя - просто заставить себя что-то изменить... Заставить себя забыть ИХ. Одну - навсегда, другую - лишь оставить на время, чтобы понять, в чем дело, разобраться в себе. Он не знал, как он сможет так вот исчезнуть, ни сказав ни слова, просто убежав однажды ночью и больше не появившись. Но он знал, что ему сейчас нужно лишь это, иначе он обречен... За своими мыслями он не заметил, как кончился дождь - сначала чуть затихнув, а теперь и вовсе превратившись в редкие капли, прикосновений которых не чувствовала даже вода. Вилле, стараясь унять сотрясавшую его дрожь, оторвал руки от перил, размял затекшие плечи, шею - все отозвалось болезненным хрустом, ему даже показалось, что словно замороженные кости сейчас и вовсе треснут и расколются, как лед, по которому ударили молотком. Но нет, кости были в порядке - раскалывалась только голова. Странно, до этого он ничего не почувствовал... Наверное, слишком замерз... Вилле медленно пошел вперед, стараясь вернуть подвижность онемевшему телу. В кроссовках хлюпала вода, мокрый, отяжелевший свитер висел растянутым мешком, оттягивая плечи. Через полчаса он уже стоял на пороге своей квартиры. Как он дошел - не помнил, он просто не заметил этого. Первым делом он направился в ванную. Швырнув мокрую одежду на пол, он включил горячую воду и влез под душ. От долгожданного тепла его пронизала дрожь и впервые моменты показалось, что стало еще холоднее. Потом все стало на свои места. К потолку поднимался пар, и ванна постепенно стала напоминать сауну. Из-за шума воды он не слышал, как уже несколько минут раздирается в спальне телефон. Раз уже решил исчезнуть, то начинать надо сейчас. Вилле задумался на минуту, соображая, а что, собственно, он будет делать? - и принялся скидывать в рюкзак какие-то вещи, одежду. Потом взял телефон и долго пытался вызвать в памяти забытый номер. Трубку не брали долго - еще бы, сейчас ночь. Но потом послышался чей-то заспанный злой голос, не дождавшись, пока Вилле скажет хотя бы "алло" - Кто бы ты ни был, я откручу тебе башку! Какого хрена звонить ночью? Вилле вздохнул - Миге как всегда с своем репертуаре... - Открутишь, обязательно открутишь, - пообещал Вилле своему собеседнику, который, конечно, не имел понятия, кто же ему звонит. В трубке повисло молчание, нарушаемое только удивленно-настороженным сопением на другом конце провода. - Э-э-э... Это кто? - Не ожидал, что вы так быстро меня забудете. - Ч-что? - Миге упорно не желал врубаться. Спросонья, наверное... А потом в трубке грянул вопль... - Вилле?! Это что, ты?! - Да я вроде... - вздохнул Вилле. - А... Как... Что... - Миге, казалось, потерял дар речи. Вилле терпеливо ждал, пока он наконец сформулирует что-либо более понятное. - Что у тебя стряслось?!. - Да много чего... - растянуто произнес Вилле, - знаешь, я решил... короче, вернуться я решил. - Что? Подожди-подожди... У тебя что-то случилось? - Нет... А почему это должно обязательно что-то случаться? - А как ты думаешь?! Ты исчез на полгода, от тебя не было ни весточки, ничего! - Повод был... - Вилле подумал, что сейчас он снова повторяется - ему опять придется исчезнуть. - Я понимаю... Но все же! Ты бросил все, испарился куда-то... И тут объявляешься! Есть чему удивиться! - Конечно... - он помолчал немного. - Ну так как? - Что - как? - Миге упорно тормозил. - Я возвращаюсь? - Ты хочешь вернуться... снова... петь? - Да. Я надеюсь, МОЯ группа не развалилась? - Нет... мы продолжаем играть, но нового вокалиста так и не нашли... - Я рад... Тогда у меня к тебе еще одна просьба. - Вилле посчитал первую часть разговора законченной, - мне нужно жилье... Можно пока временное. Можно даже с кем-то. - За... зачем? - Чтоб жить! - У тебя же есть квартира... - Я в курсе. Просто мне надо... Короче, надо на время переехать... - Переехать? Для чего? - Давай ты пока не будешь меня ни о чем спрашивать, хорошо? Я потом все объясню. Просто мне надо на время исчезнуть отсюда... ну и как можно скорее. - Хорошо... Как будешь готов, можешь приезжать... э-э-э... ко мне... Кроме этого ничего пока предложить не могу... - Замечательно... Тогда жди где-то к утру. - Че, прям щас? - А ты против? - Нет, не против... Просто как-то уж слишком неожиданно... - Ладно... Спасибо тебе. Большое. Вилле положил трубку. Вот так. За пять минут он уже перевернул все с ног на голову... Он сам от себя такого не ожидал... Вилле оглядел комнату, потом прошелся по квартире, взял еще что-то вспомнившееся... На кухне вытащил прямо из холодильника бутылку ледяного вина и сделал несколько крупных глотков прямо из горла. Уже собираясь выходить, он вдруг подумал, что если он так вот исчезнет совсем без предупреждения, Линда с ума сойдет от беспокойства. Она и так чувствует себя виноватой во всем случившемся, а он так бросает ее без предупреждения. Поэтому он быстро прошел в гостиную, нашел какой-то клочок бумаги, чуть подумал и написал: "Извини. Мне нужно время, чтобы все осмыслить. Не беспокойся, я не наделаю глупостей, все будет в порядке. Не ищи меня. Когда придет время, я сам тебя найду. Прощай." Он не стал подписываться - зачем? Он положил записку на маленький журнальный столик, подхватил рюкзак, накинул куртку и быстро, не оборачиваясь, вышел из квартиры. Вот так. Снова уходит. Снова в ночь, снова один... Снова наедине только с самим собой. А он давно уже убедился, что это худшая компания... Его чуть знобило, и Вилле со вздохом сделал вывод, что его ночная прогулка под дождем не пройдет бесследно. Он поплотнее закутался в куртку, но это помогло мало. К счастью, он захватил сигареты, и теперь имел возможность хотя бы не испытывать никотиновый голод. Горло неприятно саднило от дыма, но все же каждая затяжка приносила успокоение и определенное удовольствие. Интересно, в такое время реально будет поймать машину? Оказалось, что таксисты ищут пассажиров даже ночью... Вилле уже через пять минут голосования на обочине возымел счастье быть замеченным одиноким водителем. Теперь - около получаса... или больше... езды в другой конец города. Кажется, он даже задремал, пока они ехали... Водитель окликнул его, когда они подъехали к нужному дому. Вилле расплатился и вылез из машины, разминая затекшее тело. Он уже успел забыть, как выглядит эта часть города. Она была совсем не похожа на те тихие, почти сельские районы, где он жил. И где осталась Линда... Как странно - один город, и такая разная атмосфера в разных его частях. Вилле поднял голову. Уже светало. На четвертом этаже одиноко горело единственное не спящее окошко. Вилле оценил - Миге его ждет... Последний раз оглядев так непривычно освещенный фонарями двор Вилле вошел в подъезд. *** Линда открыла глаза. Было уже светло. Она что, уснула? Похоже... В голове медленно всплывали подробности вчерашнего вечера... Лучше бы она не просыпалась... Взгляд ее упал на так и оставшуюся у нее гитару Вилле. Она сиротливо валялась у стены, словно не инструментом, а мусором ненужным была... Линда подняла ее, аккуратно поставила, прислонив к стене. Она взяла телефон и принялась снова набирать его номер. и опять безрезультатно. Где же он... Теперь беспокойство постепенно перерастало в панику... Она строила в голове кошмарные картины того, что могло случится, тут же, впрочем, пытаясь их отогнать... Но легче не становилось... Как она могла позволить ему уйти... Через десять минут она уже выходила из квартиры. А через полчаса - уже стояла у его двери. Долго и безуспешно звонила, а потом вдруг вспомнила, что у нее есть ключи... Ругая себя , она отрыла дверь. Темно. Гробовая тишина, раскиданные повсюду вещи. Квартира напоминала покинутое поле боя. Линда прошла в гостиную. Оглядела ее - ничего... Тот же бардак, все перевернуто... И тут среди всего этого хаоса она увидела лежащий на столе лист бумаги, как-то особенно выделявшийся здесь. Захотелось плакать. Не рыдать, не кричать, а просто плакать... От тихого горя, от рухнувшего счастья, от осознания вины, которую уже ничем не исправишь... От понимания того, чему она стала виной... Линда села на диван и спрятала лицо в ладони, в порыве отчаяния сминая в дрожащих пальцах ни в чем не повинную записку. *** - Ну привет. - произнес Вилле, когда перед ним открылась тяжелая, но довольно обшарпанная дверь-сейф, впуская его в большую квартиру с прокуренным воздухом, но, впрочем, казавшуюся вполне пригодную для жилья. С первого взгляда, по крайней мере. - Привет... - Миге уставился на него так, словно впервые его видел. - Заходи... Вилле невозмутимо прошествовал в прихожую. - Что с тобой? - удивленно протянул Миге. - И ты еще говоришь, что ничего не случилось! Тогда... - он запнулся, - тогда ты и то выглядел лучше! - А что такое? - Ты на себя не похож... Увидел бы тебя на улице - не узнал... - Все меняется, - пожал плечами Вилле. - Ладно... Давай, располагайся. Вилле прошел в квартиру, тут же устроился в кресле и оглядел пространство, в котором ему предстояло жить какое-то время... Ну, в принципе, вполне сносно. Его собственная квартира выглядела хуже. - Пить... что-нибудь... будешь? - Миге явно с трудом удерживал рвущиеся наружу вопросы, но с какой стороны подступиться к Вилле он не знал. Вилле на его вопрос только неопределенно пожал плечами, а потом, видно, решив для себя что-то, произнес: - Впрочем, давай... Чего-нибудь побольше и покрепче. Мне нужно напиться... - Нужно... Ну так давай напьемся... - согласился Миге. - Только, может, расскажешь сначала, что там у тебя еще стряслось? - Расскажу. В процессе. Миге, что-то пробормотав, скрылся на кухне. "Процесс" начался уже через несколько минут. - Ну так что? - Что?.. В принципе, я уже все сказал - я решил вернуться в группу. - Я понял... Это хорошо... Но... А зачем тогда тебе переезжать надо было? - Только пойми меня правильно... И не спрашивай о большем, хорошо? Мне нужно было на время исчезнуть... Для одного человека... Терапия и для себя, и для... него. Этот человек вытащил меня с того света, не знаю, что со мной было бы, если бы не он... Но так получилось... В общем, я сам не знаю... - В каком смысле? Что ты вообще все это время делал? - Я? Ничего. Медленно подыхал. Два раза пытался покончить с жизнью, один раз мне едва не помогли, - нараспев произнес Вилле. - Подожди-подожди... Ты меня пугаешь... Ты что, совсем? Ты понимаешь, что ты говоришь? - Да, а в чем дело? - Ты пытался покончить жизнь самоубийством?! - Да... Мне было слишком тяжело... Да и сейчас не легче стало... Давай не будем об этом пока... А насчет того, что я возвращаюсь... Почему бы нет? Я попробую... Тогда я сказал, что больше уже никогда не вернусь на сцену... Но это, похоже, выше моих сил... Я, если честно, еще сам не знаю, чего хочу... Но это неважно... У меня есть время во всем разобраться. Миге, если и понял что-то из того, о чем ему сказал Вилле, то от силы пару фраз. Но решил не спорить. Правильно рассудив, что чего-то обстоятельного он сейчас врядли от него добьется, Миге молча принялся разливать выпивку. *** Все устроилось. Стало, как ни странно, на свои места. Вернулось все то, чем была наполнена его жизнь до этого. Но изменилось, сильно, до неузнаваемости изменилось его восприятие всего этого. Он чувствовал, что он стал старше. Не возрастом - душой и мыслями. Все осталось то же - друзья, репетиции... Постепенно жизнь, от которой он совсем отвык, снова стала ЕГО жизнью. По-другому осмысленная, вызывающая уже другие впечатления, но ЕГО жизнь... Но он не был спокоен. Он не находил себе места по вечерам в пустой квартире, в которую он недавно переехал, все думал, правильно ли он поступил, уйдя вот так. Но ведь он ее не бросил? Он постоянно задавал себе этот вопрос, а ответа найти не мог. Ведь он вернется? Он безумно хотел увидеть ее вновь, он мучился и скучал по ней. Но он не знал, суждено ли им когда-либо свидеться... Он не понимал, как вот так могло все получиться - в одну ночь перечеркнуто было все... Однажды вечером, в приступе почти яростного отчаяния, почти истерики, он схватил телефон и набрал ее номер. Он не может больше мучиться... Хотя бы услышать ее голос... Хотя бы просто ее "алло" - и он положит трубку... Но ему не позволили даже этого. В трубке только гулко тянулись длинные гудки. Он набирал ее номер раз за разом, но ответом ему было все те же звуки. Он в ярости отшвырнул телефон и сел на пол, прислонившись спиной к стене... Что же делать... Все, хватит. Он не знал, кого он там испытывал, свою волю или еще что... Он говорил, что ему нужно время все осмыслить. А что осмыслить? То, что он оказался полным идиотом?! Он совершил непоправимую ошибку, сбежав - именно сбежав! - думая, что это чем-то ему поможет! А что будет с ней? Он прекрасно понимал, что она мучается сейчас так же, как и он... И как он посмел обречь человека, который его любил, который вытащил его из трясины, вернул к жизни - на такое? Вилле ударил кулаком в пол. Потом быстро натянул кроссовки и выбежал из квартиры. Путь до ее дома занял около часа. Боже мой, всего час пути... Что стоит преодолеть его? Как они могли оказаться так далеко друг от друга в таком маленьком пространстве?.. Вилле некоторое время неподвижно стоял, глядя вверх, хотя прекрасно знал, что ее окна выходят на другую сторону и вошел в подъезд. Забыв про лифт, он пешком поднялся по лестнице и оказался у порога ее квартиры. Постучав, он прислушался, но все звуки заглушали беспорядочные, какие-то панические удары его собственного сердца. Через несколько секунд послышались шаги, дверь распахнулась... Его обдало холодом, дыхание сбилось с ритма. На пороге стоял немолодой мужчина, удивленно взирающий на нежданного гостя. В шоке Вилле не мог вымолвить ни слова, лишь беспомощно взирая на него. - Здравствуйте... Вы к кому? - немного удивленно осведомился мужчина. - А... Линда Берн... - Она переехала, - оборвал мужчина. - Продала мне квартиру и переехала. - К-куда? - прошептал Вилле - голос не подчинялся. - Я не знаю. Куда-то в центр, кажется... Вилле едва слышно проговорил "Извините" и спустился вниз по лестнице. Вот так... Он ее потерял... Переехала... Не дождалась... Забыла? Или хуже - решила, что все кончено? "Какой же ты идиот, Вилле!" - зло прошептал он, стискивая кулаки. Его шаги тихо зашуршали по тротуару. Он шел домой. *** Она не могла заснуть. Впрочем, это уже не первую ночь... С тех пор, как он ушел, она перестала спать спокойно... Несмотря на его просьбу, она пыталась его найти. Но это не привело ни к чему... Ее обнадеживало лишь его обещание не делать глупостей. Значит, он спокоен... может, ему и правда лишь нужно время все осмыслить? Она не винила его ни в чем, она не имела на это права, потому что все это произошло только по ее вине и ничьей больше... Это продолжалось уже больше месяца. От него - ни слова, ни единой весточки, словно он испарился. Где он, что с ним - ничего... Линда не хотела, не могла поставить на нем точку. Разрушив его жизнь - просто уйти? Стать еще одним мучительной, болезненной занозой в его сердце? Ей пришлось переехать. В совершенно незнакомый и ненавистный ей центр города. Она продолжала жить... Но не могла перестать думать о нем. Эти мысли не покидали ее ни на секунду. Беспокойство, почти паническое терзание себя, которое мучило ее в первое время, сменилось сейчас молчаливым отчаяние и тоской. Заснуть так и не получилось. Линда нашарила на тумбочке телефон и, прощелкав справочник, нашла его номер. Конечно, опять не ответит... Сколько раз она уже пыталась дозвониться ему... Сменил номер? Скорее всего... Она не ошиблась - "абонент не отвечает или временно не доступен" - продекламировал механический голос. Линда положила телефон, достала сигареты и закурила. Одна в пустой квартире, с осознанием собственного бессилия, неисправимой вины перед любимым человеком... Ее взгляд упал на его гитару - она взяла ее собой в новую квартиру. В надежде что все-таки он когда нибудь придет... за ней... не за гитарой... Придет с снова все будет по старому... Но он не сможет простить - тут же говорила себе она. Смог бы - не исчез бы так... Говорила - и тут же почему-то опровергала свои слова в душе и все не верила себе и в этом. Она не винила его, не жалела себе, не считала брошенной... Она понимала, чему стала виной и поэтому лишила себя права оспаривать его действия. Теперь она могла только ждать и надеяться. *** Как все закрутилось... И как быстро летело время! Казалось, он только что первый раз пришел в студию - и вот уже начались выступления. Какие-то мелкие бары, большие клубы... Опять публика и сцена. За всей этой суетой Вилле отвлекался от своих мыслей. Не забывал, нет - именно отвлекался. Группа забрала его всего, не оставляя ни времени, ни сил ни на что. Сцена снова стала его постоянным местом работы, а студия - вторым домом. Меланхоличные, какие-то заторможенные на первых парах, теперь выступления его вернули былую энергию. Он работал на публику, импровизировал, когда это было нужно. Нужен был драйв - он ставил маленький зал на уши, нужна была меланхолия - за столиками обнимались и целовались влюбленные парочки. Но он лишь притворялся. Пусть только отчасти - но все же притворялся, это, хоть и было частью его души, еще не было готово к пробуждению. Он играл самого себя - такого, каким он был год назад. И надеялся, что когда-нибудь, сбросит маску и окажется, что он уже не играет, а просто выражает то, что чувствует. Еще один вечер, еще одно выступление. Вилле пил. Просто молча сидел в кресле и пил, ожидая когда все подготовят. Он не бы чем-то расстроен или зол на кого-то; он не был рад или чем-то доволен. По крайней мере, это распространялось на внешний мир. Откуда-то из полутемного угла раздавались звуки немного расстроенной гитары. Там ТОЖЕ пили. Только по привычке, а не от безысходности, как он... Он и раньше всегда топил свои переживания в бутылке, после смерти Джес вообще не просыхал... Потом пить перестал. Не потому, что одумался, просто надоело. А теперь что - снова? Похоже на то... Через несколько минут их позвали на сцену. Вилле почему-то безо всякого желания поднялся и поплелся к выходу. Почему-то не хотелось ему сейчас этого... Но он слишком много в жизни делал через силу... *** Линда сидела в полутемном зале, потягивая вино. На небольшой сцене что устанавливали - как обычно, в этом клубе по вечерам кто-нибудь выступает. "Интересно, а что сейчас делает Вилле?" - вдруг подумалось ей. Она вздохнула, опять натолкнувшись на больную тему. Неужели он совсем забыл ее... Не смог простить... И теперь она исчезла из его мыслей? В раздумьях она не замечала времени. Из оцепенения ее вывел понизительный визг возмущенной неласковым обращением гитары. Линда подняла глаза на сцену, нелестно высказываясь про себя в адрес музыкантов. Но там уже все уладилось. Гитарист, усмирив свой инструмент, что-то негромко наигрывал, на сцену стали выходить остальные музыканты. Линда вздохнула и закурила... Через минуту нестройные звуки, доносившиеся со сцены, выстроились в мелодию. Кто-то пробормотал в микрофон что-то совсем неразборчивое. Линда, вздрогнув, словно от удара током, задела бокал, и он со звоном слетел на пол, рассыпавшись на маленькие прозрачные капли. Как-то нервно вцепившись в микрофонную стойку, на сцене стоял высокий худой парень в черных джинсах и непонятного цвета полурасстегнутой рубашке. Всклокоченные темные волосы почти скрывали его лицо. Он продолжал что-то говорить в микрофон, совсем монотонно и тихо. Потом послышалась музыка, он отцепил микрофон от стойки. Линда взвилась с места, услышав его низкий, слегка простуженный голос. Чуть не сбив с ног официанта, она почти бегом направилась к сцене, провожаемая взглядами сидящих за столиками людей. Музыка текла, а голос вокалиста почему-то смолк. Музыканты удивленно смотрели на Вилле, неподвижно смотрящего куда-то в одну точку в зале. Потом он сунул микрофон обратно в стойку и спрыгнул со сцены. Изумленные посетители, официанты и лишь каким-то чудом продолжающие играть музыканты смотрели на стоящих у сцены девушку и только что покинувшего сцену парня. Они стояли, сжимая друг друга в объятиях, мало обеспокоенные тем, что на них смотрит полсотни человек. - Линда... Какой же я был идиот... - бессвязно шептал он ей на самое ухо, обжигая лихорадочным дыханием. - Прости... Я не могу без тебя... - Я уже второй раз срываю тебе концерт, Вилле... - сцепив руки у него за спиной, проговорила Линда, с трудом сдерживая слезы радости и непонятной боли... - Это ничего, любимая, ничего... Только давай больше никогда не расставаться... Я люблю тебя, детка... Sinika Оставь свои впечатления здесь Исследования показали, что статьи на тему бесплатный антивирус аваст интересны.  |