Нигде не найти покоя тому, кто не нашел его в самом себе.
Франсуа де Ларошфуко.

- Что вы можете сказать относительно слухов о ваших романах с женщинами?
Миа попыталась встать.
- Я не собираюсь отвечать на эти сучьи вопросы!
Ведущая удержала ее.
- Разве я сказала вам что-то неприятное?
Миа размахнулась и врезала ведущей в челюсть, потом ловко сняла туфлю и швырнула ее в камеру - раздался неприятный хруст разбитого стекла.
- В следующий раз это будет твоя башка!
Скандальная певица покинула студию - день прошел не зря. Ничто так не раздражало ее, как обвинения в нетрадиционной сексуальной ориентации - она ненавидела, когда чужие копались в ее грязном белье; злость переполняла ее и жаждала подходящего объекта для выхода. Она была так зла, что не заметила мчащегося прямо на нее парня в распахнутой на груди рубашке, пока со всего маху не врезалась в него. Миа взвыла:
- Ditt jävla dajmkryss! [швед. "Ты, чертова жопа!"]
Парень потер ушибленную грудную клетку.
- Зачем же так обзываться? - обиженно спросил он по-фински. - А, так ты та самая Миа Юкси!
- Ни фига не понимаю, - ответила она по-шведски, нагло шаря глазами по телу юноши.
"А он хорошенький, - подумала она. - Где-то я уже его видела... Эти зеленые нахальные глаза, эти татушки..."
Он перешел на английский.
- Я тебя узнал - ты Миа Юкси из FAN, - он дружелюбно протянул ей руку. - А я - Вилле.
Она ответила на его рукопожатие; Миа сама удивлялась, как она могла не узнать Вилле Вало - Ники постоянно вздыхала, какой он славный.
- А что ты тут делаешь? Я имею в виду, кроме спринта по коридорам? - она продолжала говорить по-шведски.
- А ты не говоришь по-английски? - поинтересовался он, бесцеремонно разглядывая ее.
- Нет. Но ты говори, я все понимаю. Так что ты носишься по коридорам, как полоумный?
- Извини, - обаятельно улыбнулся он. - А ты...
Его прервал звонок сотового Мии - мелодия The Cure "Killing an Arab".
- Алло. А, это ты. Да, я сейчас буду. (Обращаясь к Вилле) Мне пора, увидимся.

Она шла босиком - идти в одной туфле было глупо, а вторая туфля так и осталась в студии. Внизу ее уже ждала машина - их водитель, финн Юхани, курил, выпуская дым колечками.
- Где ты была так долго? И куда делись твои туфли?
Миа недовольно скривилась - с детства она ни перед кем не отчитывалась.
- Твое какое дело? Знай, крути баранку.
Она отвернулась, молча глядя в окно - там мелькали дома, прохожие, проезжавшие мимо автомобили. Снова зазвонил ее сотовый, Миа нажала ОК и, услышав знакомый голос, расцвела в улыбке.
- Привет, папа. Да, я уже в Хельсинки. Как город? Да никак. Обычный город, ничем не отличается от Стокгольма. Все в порядке. Пока.
Она очень любила своего отца, она не перестала его любить, даже когда три года назад он привел в дом свою новую жену - американку Стеллу, будто вышедшую из анекдота. Она не знала ни слова по-шведски, и любимой ее фразой было "It's OK to share, it's OK to cry". Год Миа (тогда ее звали Астрид) жила словно в кабинете психоаналитика - мачеха хотела, чтобы ее падчерица стала ее лучшей подругой, делилась с ней своими секретами, а сама Миа хотела только одного: чтобы ее оставили в покое.
В конце концов, она сменила имя, поменяла фамилию Боргсен на Юкси и переехала к своей лучшей подруге - Ники. Тогда Миа собрала свою группу FAN - ей нравилось это слово: его можно перевести, как "черт!" со шведского или как "фанат" с английского и немецкого. Но чаще всего она объясняла это как "Фред-Астрид-Ники". Фред и Ники были ее друзьями детства: они познакомились в музыкальной школе. Астрид тогда опоздала на занятия и, входя в класс, споткнулась; дети залились дружным хохотом, только Фред Янсен помог новенькой подняться - ему сразу понравилась хорошенькая, такая непохожая на бледных белокурых шведок, девчонка. Она получила прозвище "Эсмеральда" - его придумала Ники, постоянно читавшая исторические романы. И на самом деле, в Мие было что-то цыганское: загорелая кожа, которая не бледнела даже от шведского снега, темные, почти черные глаза и темные волосы, которые она к тому же красила в иссиня-черный цвет. К счастью, "звездная болезнь" не поразила ее - редкое явление для девушки, которая в девятнадцать лет стала знаменитой. Хотя пресса так не думала - сказалось ее скандальное поведение: она могла обматерить журналиста, бравшего у нее интервью, за какой-нибудь неподобающий вопрос или, например, вылить в зал ведро "крови" - подкрашенного киселя.

Вилле поймал такси.
- В "Тавасию", пожалуйста.
Он откинулся на мягкую спинку сидения и задремал; сквозь полусон он слышал хриплый голос симпатичной девушки, с которой он сегодня столкнулся в коридоре. Странно, откуда она здесь? Он открыл глаза - все равно, они уже почти подъехали к знаменитому клубу - и увидел мерцающие лампочки магнитолы - никакой мистики, даже скучно. Он-то надеялся, что сейчас она появится перед ним, снимет одежду и... Вилле резко одернул себя - он же с Сюзанной, что он размечтался об этой шведке? Он положил на приборную доску купюру и направился к бару. Через полтора часа он уже пытался набрать номер Сюзанны, но постоянно забывал его. Он уронил сотовый и, разразившись пьяным ржа