Но их ко мне влечет, покорных и влюбленных,
Сиянье вечности в моих глазах бессонных,
Где все прекраснее, как в чистых зеркалах.
"Красота", Шарль Бодлер

На серый город спустился сентябрьский вечер. Лола ехала в автобусе и смотрела в окно. Сегодня Алекс был сам не свой и чертовски нервничал.
- Все, что было между нами, было ошибкой! Ты - идиотка, ненормальная!!! Эти твои вампирские закидоны до добра не доведут, поверь мне!!!
Странно, Алекс мирился с этим два года, и ему нравилось, что она такая "особенная". Он не понимал, что это ее жизнь. В душе Лолы даже что-то шевельнулось - не боль, не отчаяние, а какая-то горечь, словно ушло что-то важное. Нельзя сказать, что они с Алексом были счастливы, но было просто обидно, что этот город заразил его своим тупым ханжеством. "Вампирские закидоны" заключались в любви к черному, мрачной музыке и таком же мировоззрении. Сам Алекс был умным, надежным, то, что называют "reliable". Положительный до тошноты. Ему не дано было понять, что значит закутаться в черный плед, зажечь свечи, поставить диск Charon и мечтать… Мечтать о неземной любви, которая возносит вверх только для того, чтобы солнце превратило тебя в пепел…
Вдруг она оторвалась от своих размышлений и обнаружила, что проехала свою остановку. Девушка ругнулась и пошла домой пешком. Вся остановка была заклеена плакатами какого-то то ли Билли, то ли Вилли... Группа называлась...
- А, черт с ней, - махнула рукой Лола. Казалось, дорога в полтора километра растянулась в длину земного экватора. Тем не менее, к восьми она уже сидела в прихожей и расстегивала свои сапоги на шпильках. Бессильно упав на диван, она включила телевизор. Вместо ожидаемого тошнотворного веселья DJ Bobo Лола услышала прекрасную песню о любви, которую разрывает жизнь и благословляет смерть, о двух людях, мечтающих вечно быть вместе и не боявшихся открыть дверь в бесконечность. Песню о любви, о которой она всегда мечтала. Девушка моментально забыла обо всем, она растворилась в потоке этого голоса... Тут в ее голове возникло лицо этого парня. Это же... Вилле Вало! Из глубин ее подсознания, как из морской пены, вышло это имя. Конечно, она слышала о нем, но не знала, что его песни так красивы...
Весь следующий день эта песня не шла у нее из головы, и по странному совпадению Лола опять доехала до конечной остановки. Теперь с плаката на нее смотрел молодой человек, красивый какой-то болезненной, нереальной красотой. Она долго не могла оторваться от зеленых глаз певца.
- Скоро ты превратишься в чокнутую поклонницу и будешь пытаться дотронуться до его тела на концертах, - ехидно прошептал маленький чертик в ее голове.
Она всегда считала фанаток глупыми малолетками, которым нечем заняться.
Придя домой, она завалилась на диван и моментально погрузилась в сон. Перенесшись в страну снов, она обнаружила себя в старинном замке. Первым, что бросилось ей в глаза, была огромная кровать, застеленная красными шелковыми простынями. На кровати в привольной позе развалился полуобнаженный молодой человек. В комнате ничего не было, кроме этой кровати и подсвечников, стоящих прямо на полу, и свечи кидали алые отблески на его белую плоть. Он молчал и порочно улыбался. Вблизи Вилле (а это был именно он) казался ангелом, спустившимся на землю, мифическим божеством. Лола не могла отвести от него глаз. Она осторожно прошла между подсвечниками и опустилась на кровать рядом с ним.
- Кто ты? Что ты здесь делаешь? - спросила она.
Он прижал палец к губам.
- Молчи.
Она задумчиво провела острым ногтем по его татуировке на руке. Лола старалась не смотреть в его глаза, вселяющие в нее страсть.
- Иди ко мне, - почти не шевеля губами, выдохнула она.
И он впился в ее губы, раскровив их своим жестоким поцелуем.
Девушка проснулась от странного чувства. В крови покалывали невесомые иголочки и играли маленькие пузырьки, как в шампанском. Утром идти на работу было почти невозможно. Англичане называют это "понедельничным чувством". Был не понедельник, а всего лишь четверг, но день был разбит. Он начался с того, что Лола запустила в шефа тяжелым пресс-папье. Он, конечно, увернулся, но работу она все равно потеряла. Почему-то это ее ни капли не беспокоило.
- Вилле... Это имя похоже на капли нектара, стекающего по языку, ласкающего нёбо... Вилле Вало... - разбивая тишину улицы стуком каблуков, Лола задумчиво повторяла его имя, произнося его, как молитву. Падали капли дождя, и девушка, улыбаясь, подставляла им лицо. Ей хотелось петь, прыгать по лужам, делать сто вещей одновременно и не делать ничего. Она была влюблена... Она отдала себя тому, кому вовсе не была нужна, но, похоже, она этого еще не понимала.
Весь день она напевала его песню, и когда красные цифры на телефоне обнулились, она заснула.
Очнулась Лола в самом странном месте из всех, где она когда-либо бывала. Это была небольшая зала, освещаемая только красными огоньками свечей в причудливых подсвечниках. На стенах висели изображения каких-то существ. Взгляд Лолы приковала одна картина: темноволосая обнаженная девушка стояла на коленях перед непонятного вида существом, внешне похожим на человека, если бы не звериная пасть и глаза цвета тлеющих угольков. Весь ее вид выражал покорность и раболепство, в ее глазах светилась любовь к монстру. Лола прищурилась и, к своему удивлению, узнала в девушке себя. На полу лежала огромная шкура какого-то мифического животного. Лола погладила густой черный мех и тут же почувствовала горячее дыхание на своей шее. Это было дыхание Вилле.
- Вилле, это ты? - не оборачиваясь,