Откуда берутся готы? Оттуда же, откуда и все остальные люди. А значит, у них есть предки. Только называли этих отвязных прапрадедушек нынешних готов в далеком тысяча восемьсот заштопанном году в несколько раз длиннее красивее. Декадентами…

Это слово появилось в девятнадцатом веке. Декадентами в доброй старой Европе называли художников и поэтов, выходящих за рамки общепринятых норм. Представьте себе чопорных лондонцев либо изысканных парижан, на строгий суд которых выносится депрессивный безумный бред… У них не было ни малейшего желания тратить свое драгоценное время на этих бродяг и пьяниц! Коль скоро они все такие крикливые, наглые и неряшливые - назовем-ка их одним емким, обидным словом - "декаденты".
Однако сами декаденты не обиделись, а даже наоборот - возгордились столь значимым наименованием. Так, ярчайший представитель буйного декадентского племени, поэт Поль Верлен, заявлял примерно следующее: мы, новые поэты, являемся декадентами, поскольку сама Европа переживает свои нелучшие времена, находится в упаковке (французское слово "decadence" означает "упадок" и "гниение").

ОТРАВЛЕННЫЙ ПОЦЕЛУЙ

Декадентов объединила приверженность к злому демону девяностых годов девятнадцатого столетия - абсенту. Благодаря особенностям изготовления (в браге вымачивалась полынь) этот спиртной напиток зеленого цвета обладал способностью вызывать причудливые видения, придавать реальности мистическое, порой сказочные очертания. Французы называли его "зеленой феей". Поль Верлен боготворил абсент. Страдая истерическими припадками, вызванными злоупотреблением "зеленой феей", Верлен был страшен и непредсказуем. Несколько раз он нападал на собственную жену и даже пытался ее поджечь, стрелял из револьвера в своего приятеля, поэта Рембо. Современники вспоминают, что садясь в парижский поезд, Верлен пронзительно вопил на весь вокзал: "А я его пью с сахаром!", прославляя абсентные попойки, где специальная ложка с кусочком сахара являлась незаменимым атрибутом питейного ритуала. Одна в конце своей скандальной жизни Верлен пожалел о страшных годах и проклинал абсент как главного виновника собственного безумия.
Артюр Рембо, поэт и авантюрист, - знаменитейший из декадетов. Обладатель удивительного поэтического дара, открытого Верленом, Рембо бросил писать стихи в неполные двадцать лет, увлекшись наукой, путешествиями и торговлей. Вот он сидит за стойкой дешевого обшарпанного кафе где-нибудь в районе бульвара Сан-Мишель. Бледное исхудавшее лицо, глаза воспалены и, кажется, вот-вот вызволяется из глубоких глазниц, лоб испещрен не по возрасту глубокими морщинами. На дубовом столе грязная скатерть, на скатерти лишь бутылка с остатками жидкости цвета изумруда, сахарница, фарфоровый чайничек небольших размеров, наполненный холодной водой, вычурная ложечка и несколько листов пожелтевшей бумаги, исписанных неровным почерком…

СМЕРТЬ В ЗЕРКАЛЕ

В отличии от неугомонных французов, англичанин Оскар Уайльд так и не смог привыкнуть к абсенту и часто сетовал, что употребляет его ради приверженности к общему декадентскому стилю, хотя абсент губителен для него. Элегантный денди (дендизм подразумевал презрение к толпе, неприятие банального, поклонение истинной красоте) следовал знаменитому английскому принципу: "удивлять - не удивляясь". Оскар Уайльд утверждал приоритет искусства над жизнью. По его мнению жизнь подражает искусству, а не наоборот.
В своем знаменитом романе "Портрет Дориана Грея" Уайльд довел эти убеждения до трагичного логического конца. Сюжет таков: юный красавец сетует, что написанный художником портрет сохранит его прекрасные черты, тогда как тело, подвластное времени, лишится молодости и красоты. Но модель и портрет меняются местами - и вечно молодой повеса совершает одно злодеяние за другим: убивает художника, написавшего портрет, служит виновником гибели возлюбленной. По прошествии многих лет бессмысленных скитаний и преступлений обессиленный герой натыкается на тот самый портрет - с которого на него глядит дряхлый старик! Дориан бросается на портрет с ножом… и убивает себя.
Знаменитые декаденты прошлого совсем не так романтичны и изысканны, как им хотелось бы видеть себя сквозь призму собственного творчества. Презрение толпы, тяжкое положение отверженных, хмельные объятия "зеленой феи", нищета и порок - вот цена, которую пришлось заплатить за творчество этим "готам ХIХ столетия".